вот тоже ..... как создаются и распространяются легенды:

Вампирами, в науке, вообще-то называют особую разновидность летучих мышей из семейства "Desmodontidae"(Десмодонтиды), водящихся только в тропиках, в Южной Америке. В ночной тьме мягко и неслышно вампир подлетает к спящему человеку или животному, зависает над ним, усыпляюще нагоняя крыльями теплый воздух. Прямо на лету, острыми, как бритва зубами он легонько срезает тонюсенький слой кожи и нежно-нежно, абсолютно безболезненно слизывает кровь, которая и не думает сворачиваться в слюне есть антикоагулянты.

Лишь под утро по кровавым потекам на шеях лошадей или на собственных конечностях незадачливые путешественники обнаруживают присутствие вампиров.

Мы, однако, поведем речь о вампирах-людях, во всяком случае, о тех, кому приписывали роль беспощадных ночных кровопийц(не путать с людоедами!), и не кинематографических, с невероятной долей мистики и глупостей, а самых настоящих.

Совсем недавно, в 1989 году в газетах мелькнуло сообщение, что в Париже крестили мальчугана из рода знаменитого князя Дракулы, считавшегося - вампиром! Кое-кто всерьез опасался, не повредит ли младенцу "святая" вода. Нет, не повредила. К тому же и сам Влад Дракула при жизни своей вампиром не был, с "нечистой силой" не знался, хотя и был кровав не в меру. Но - на войне.

К слову сказать, американцы, от которых и пошел кино-Дракула(сняты несколько десятков фильмов), узнали о нем необычайно поздно и искаженно. Придумал его писатель и театральный импресарио из Ирландии, Абрам Стокер(1847-1912гг), в романе "Дракула"(1897г). Зато на Руси, как ни странно, Дракулу знали издревле! Ее можно прочесть в хрестоматиях, о ней можно узнать в учебниках(напр. История русской литературы XI -XVII веков. М.: Просвещение, 1985).

Русская "Повесть о Дракуле" была составлена в 80-х годах XV века, членом русского посольства, ездившим в эти годы в Молдавию и Венгрию. Полагают, что автором ее был известный тогда деятель, глава посольства Федор Курицын. В повести описывались деяния князя Влада Цепеша, славившегося своей жестокостью и получившего за то прозвище "Дракуля" - сын дракона(фактически, "сын дьявола"). В повести этой он - вовсе не вампир-кровосос, а просто безмерно жестокий человек, сжигающий, например нищих(по просьбе "избавить" от нищеты); прибивающий гвоздями шапки к головам турецких послов(за то, что не сняли их); сотнями сажающий на колья("цепеш" - кол)вдоль дорог своих неприятелей(для военачальников - с позолоченной верхушкой).

Но и в старинных этих описаниях было немало чисто сказочного, литературного. Исторически же, когда Византия под ударами крестоносцев потеряла свое былое могущество, ее начали добивать турки, которые к 1451 году захватили почти всю Грецию и территорию нынешней Болгарии, а к 1481 году - участки современных Румынии и Югославии.

В этот-то период и появился на сцене защитник Румынии, Влад Дракула(сын "Драку", дракона). В большие сражения он не вступал, но, истребляя авангарды турецких войск, он приводил врага ужас бесконечными вереницами кольев с насажанными на них еще живыми турецкими воинами.

Впрочем, Дракула случай особой, единичный, а как же вообще возникла легенда о вампирах(по другому - упырях, вурдалаках) встающих по ночам из гроба и нападающих на живых людей?

Ряд легенд явно пошел от простого: людей в лесу, подчас обескровливали до капли кровососы членистоногие, тучи комаров, мошки, прочего гнуса(в тропиках - сухопутные пиявки). Но, все же иногда сталкивались и с вампиром-человеком.

Античный писатель Марселл Сидетский (Древний Рим, II век) уже тогда полагал, что речь идет о психическом заболевании "ликанотропии", когда человек воображал, будто он - дикий зверь, что он навсегда околдован и т.п. По другой версии виноваты были наркотические вещества, например, спорынья в хлебной муке или некие травяные отвары, практикуемые "ведьмами". Есть и предположение и о другом заболевании, связанной с нехваткой пигмента, когда человек совершенно не выносит яркого дневного света. И - так далее.

Но такие версии, увы, не объясняют некоторых исторических эпизодов. Не менее доказательным кажется предположение о людях, по той или иной причине, впавших в летаргический сон, оказавшихся в состоянии клинической смерти и - заживо погребенных.

Представьте себе(хотя это, пожалуй, жутко даже представить), что вас, как, скажем, в кинофильме "Побег"(США) заживо закопали в могилу. А так хочется жить! Жить! И человек судорожно пытается выбраться. Часто ничего не получается, наступает смерть от удушья, от голода, от ужаса. Но иногда погребенному удается свершить невозможное - выбраться!

Жуткие примеры на подобную тему охотно "коллекционировал" признанный отец литературы "ужасов" американский писатель Эдгар Аллан По(1809-1849 гг). Представим, однако, психическое состояние человека, который, полуобезумев в могиле, все-таки оказался на свободе.

Не так много людей в те годы были свободны от религиозных и мистических суеверий. Общество учило, что тот, кто выбирается из могил - становится вампиром. Выбравшийся человек фактически уверовал, что он - мертвец. Но, волей неволей, желал встретиться с родными и близкими, понять, услышат от них - дух он или не дух? Жив или впрямь - мертв?!

Придти днем? В те годы это было равносильно самоубийству. Придти ночью? Но тут его и подлинно никто не понимал - все в страхе запирались или бросались прочь. Так, поняв, что он совсем один, считая себя "мертвецом" человек начинал подыгрывать чужому страху и своим предрассудкам: начинал, как подлинный "зомби", выполнять "программу", заложенную с детства верой и суевериями - он становился вампиром, поскольку его учили, что мертвец на свободе, это всегда вампир.

Насколько реальна подобная печальная версия?

Вот несколько рассказов, взятых из старинной книги медика и переводчика Поликарпа Пузины(1834) о предрассудках. Согласно одному, в конце XVI века в Богемии, в окрестностях Кадама, в одной деревне "показывался" умерший пастух. Он появлялся ночью и выкликал по именам некоторых своих знакомых. И, то ли от повального ужаса, то ли просто от общей заразной болезни, столь частых тогда, умерло еще несколько человек.

Перепуганные крестьяне сочли, что дело в первом мертвеце, отправились на кладбище, чтобы, как водились в подобных случаях, использовать последнее средство против нечистой силы крепкий осиновый кол.

"Разрыли могилу его и тело большим колом пригвоздили к земле. На следующую ночь он опять появился, устрашая многих добрых старушек, и нескольких людей задушил. Тогда труп его отдали на сожжение. Мертвый мычал с бешенством, бился руками и ногами, как живой(каким и был, вероятно - А.А.), а когда начали жечь его, он ужасно кричал, излил множество крови, весьма красной и более не показывался". Разумеется, можно ожидать про вампиров сказок, но некоторые из таких страшилок рядом деталей и своим документализмом показывают, что речь идет о "быличках", случаях реально с кем-то случившихся. П. Пузина приводит случай, описанный в Сербии, когда умер один старик, который, однако, через три дня после смерти явился ночью к своему сыну и попросил поесть.

"Тот предложил ему сытный стол. Старик покушал с хорошим аппетитом и ушел, не сказав ни единого слова".

Когда же это открылось, то в деревне, то ли от страха, то ли по случайному совпадению обстоятельств, умерло еще пять крестьян.

"Правительство, узнав о происшедшем сем, послало двух знающих людей исследовать дело. Открыли могилы всех умерших за шесть недель и нашли, что старик сей имел глаза открытые, цвет лица красный, дыхание натуральное, но, впрочем, был недвижим, как мертвый..."

Тут бы, как говорится, надо срочно звонить "ноль-три" и вызывать врача-реаниматора, но, увы, понятия и порядки раньше были совсем другие. Осиновый кол - вот было единственное "средство излечения" общества от колдунов и "нечистой силы".

Пузина приводит и другие случаи. И - с тем же фатальным исходом. Например, в Венгрии, во время работы крестьянин по имени Арнольд был случайно придавлен возом. Его посчитали мертвым, по всем правилам схоронили, но, затем, после событий, аналогичных двум вышеописанным случаям, посчитали, что умерший таит зло на людей и сделался вампиром. Дальше началось привычное убийство: "Арнольд был открыт и показал все признаки вампиризма. Тело его было свежо, волосы, ногти и борода отращены, а жилы наполнены жидкой кровью, которая из всего тела стекала в могилу(порезы для проверки - А.А.).

Местный судья, при котором производили вскрытие тела, человек сметливый, приказал, по обычаю, вонзить острый кол в сердце Арнольда, который ужасно закричал(крик мог вырваться и у мертвого, за счет резкого сдавливания грудной клетки А.А.). Потом отрезали ему голову и сожгли. После этого он больше не являлся..."

Обратим внимание на слово "показывался", "казался", "являлся", то есть, фактически... "мерещился", "млился", "привиделся". Так было ли все это наяву или речь шла о некоей массовой галлюцинации, вызванной страхами? И не выдуманы ли эти случаи о которых рассказывает П. Пузина? В статьях современных мистиков упомянутые рассказы встречались неоднократно, как абсолютно доказанное, но, как всегда, без дат, мест и конкретных имен. Однако, если "поискать"(а мистики это делать не любят, ибо часто приходят к разоблачению), то в литературе можно, все же, найти и более точные датировки всех этих, на первый взгляд, совершенно безымянных событий.

Один из источников, газета-дайджест "Курьер для вас"(4.1991), по журналу "История"(Франция): "В 1725 году воевода Градански был вынужден послать отряд солдат, чтобы освободить словацкую деревушку Кислово от... нашествия вампиров.

В послании, которое он направил в Белград, убийства 9 жителей деревни приписывались Петру Плогожовиу, который скончался задолго до этих трагических событий, в возрасте 62 лет. Все 9 жертв были соседями Плолгожовича. Воевода в своем послании утверждал, что Плогожович восставал по ночам из мертвых, впивался очередной жертве в горло и высасывал всю кровь до последней капли.

Убийцу искали неделю и никого не нашли. По приказу воеводы решили вскрыть могилу Петра Плогожовича. Тем временем было совершено очередное убийство. Власти заторопились и могилу вскрыли немедля, на утро следующего дня. Гроб подняли на поверхность и сняли крышку. Ужаснувшись, солдаты увидели труп Плогожовича, забрызганный кровью с ног до головы.

Труп набух и сочился кровью. Струйки крови стекали у трупа изо рта. Глаза у мертвеца светились, как у живого. И все же присутствующий при вскрытии могилы врач заявил, что Плогожович мертв: покойный оказался "живым мертвецом". Когда, по старому поверью, в сердце трупа вогнали осиновый кол, из раны хлынула кровь. Труп Плогожовича был сожжен, и для большей уверенности, прах его был развеян по ветру"

А вот и второй случай:

"В 1732 году военный хирург и два старших офицера подали рапорт. Речь шла об Арнольде Пасле, недавно похороненном в окрестностях Белграда.

Незадолго до смерти Пасле жаловался своей невесте, что во время службы в Греции его укусил вампир. С тех самых пор Арнольд опасался, что его кровь окажется зараженной слюной вампира(бешенство? - А.А.). Через некоторое время Арнольд Пасле трагически погиб. Почти сразу после его похорон несколько жителей в округе стали жертвами вампира.

Могилу Пасле вскрыли и обнаружили труп без всяких признаков разложения(не началось - А.А.). Люди дивились цветущему виду мертвеца. Две тонкие струйки крови стекали по углам рта(возможно, пытался выбраться из могилы, от напряжения - А.А.) трупа - следы шабаша минувшей ночи. Когда в его сердце воткнули кол из боярышника, покойный издал леденящий душу вопль".

Впоследствии, сообщает та же публикация, волна подобных же слухов прокатилась по Силезии, Украине, Белоруссии, вплоть до периода 1650-1750 гг.

Вампиры не занимали значительного места в фольклоре Австралии. Однако в культуре аборигенов существовало вампирическое существо йара-ла-йаха-ху. Оно имело вид маленького красного человека, приблизительно четырех футов росту, с необыкновенно крупной головой и ртом. У него не было зубов, и он просто проглатывал пищу целиком. Кончики пальцев на ногах и руках имели форму присосок, как у осьминога.

Йарама-йаха-ху жил на верхушках больших фиговых деревьев. Он не охотился, а поджидал, пока ничего не подозревающая жертва не станет искать укрытия под кроной дерева, и тогда падал на нес. Рассказ о йара-ма-йаха-ху передавался детям, чтобы предостеречь их от побегов из племени, а также как угроза для непослушных детей.

Когда человек располагался под деревом, пара ма йаха-ху мог спрыг нуть на него, присосаться своими руками и ногами к его телу и тянуть из него кровь до тех пор, пока человек не становился слабым и беспомощным, но редко до такой степени (по крайней мере, сначала), чтобы вызвать смерть жертвы. Существо могло позже вернуться и проглотить свой завтрак, оно запивало его водой и погружалось в сон. Когда оно пробуждалось, непереваренная часть еды отрыгивалась. Согласно этой истории, человек, которого отрыгнуло это существо, был все еще жив и детям предлагалось не оказывать сопротивления, если с ними произой дет такое несчастье — встреча с йара-ма-йаха-ху. Их шансы выжить повышаются, если они позволят ему себя проглотить.

Люди могли быть схвачены неоднократно. Каждый раз они делаются все меньше и меньше, пока не достигают размера самого пара ма-йаха- ху. Сначала их кожа делается очень гладкой, а потом по всему телу начинают расти волосы. Постепенно они превращаются в одно из мифических пушистых существ, населяющих лес.

Великобритания состоит из Англии, Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии. Ни одна из этих стран не является родиной вампиров, но они внесли значительный вклад в развитие литературного вампира. Наследие вампира в Англии в основном ограничено сообщениями, содержащимися в двух трудах, которые были написаны в конце XII века и описывали вампирические существа. Например, среди нескольких записей в работе Уолтера Мэпа «De Nagis Curialium» (1190 г. н.э.) была история о рыцаре и его жене. Она родила сына, но на следующее утро после рождения ребенок был найден мертвым с перерезанным горлом. Точно такая же судьба ждала и второго и третьего ребенка, несмотря на все предосторожности. Когда родился четвертый ребенок был собран весь дом, чтобы охранять его. В доме был и чужеземец, который тоже принимал участие в бдении. С приближением ночи он заметил, что все обитатели дома уснули, а к колыбели подошла женщина солидного вида и наклонилась над ней. Он схватил ее прежде, чем она смогла причинить ребенку вред (женщина оказалась состоятельной горожанкой). Эта горожанка была вызвана в суд и было видно, что женщина, схваченная у колыбели, приняла ее вид. Та, которую поймали, была объявлена демоном. Вырвавшись из рук своей стражи, она улетала с громким криком.

Вильям из Ньюбурга завершил свои «Хроники» в 1196 году. В его пятой книге среди рассказов, был, например, один «О чрезвычайном происшествии, когда мертвый человек бродил вокруг своей могилы». Несколькими годами ранее, в Бэкингэмшире, на следующий день после своих похорон муж появился в спальне своей жены. После того, как он вернулся и на вторую ночь, она рассказала о его визитах соседям. На третью ночь несколько человек остались с ней, и когда он появился, они отогнали его. Затем он возвращался к своим братьям, а после того, как его прогнали, начал беспокоить животных. Город был перепуган его внезапными появлениями в различное время дня и ночи. Жители посоветовались с местным священником, который сообщил о происходящем епископу Лондона. Епископ сначала решил сжечь тело, но, подумав еще, посоветовал эксгумировать тело и наложить на него «картлярию епископского прощения». После этого тело вновь должно было быть предано земле. Жители выполнили эти указания. Тело было в том же состоянии, что и в день погребения. Однако, начиная с этого дня, он больше никого не беспокоил. Вильям из Ньюбурга также сообщал и о более знаменитых делах: о вампирах из аббатства Мелроуз и замка Алнвик.

Оба рассказа, и Мэпа и Вильяма Ньюбургского (приведенные полностью в работах как Монтегю Саммерса, так и Дональда Глата), содержали множество элементов классических рассказов о вампирах из Восточной Европы, но в каждом из них отсутствовал важный элемент - упоминание о питье крови. Однако их достаточно, чтобы проиллюстрировать, каким образом сказки о вампирах переростали в нечто большее - во взаимодействие с вновь вернувшимися — и то, как люди из разных частей Европы использовали одни и те же приемы, чтобы справиться с этой проблемой.

В Шотландии можно найти несколько других традиционных вампирических фигур. Баоббан Cит, например, как известно, обычно появлялся как ворон или ворона, но чаще в образе молодой девушки, одетой в зеленые одежды, скрывавшие ее оленьи копыта. Катерин Бриггс рассказывала одну из самых знаменитых историй о баоббан сите (впервые опубликованная К. М. Робертсоном) — о его встрече с четырьмя незадачливыми мужчинами. Четыре охотника стали лагерем на ночь. Они развлекались, танцевали и пели. Когда они танцевали, к ним присоединились четыре девушки, привлеченные звуками музыки. Один из мужчин пел, а трое других танцевали. Певец обратил внимание, что у всех его приятелей кровь на шеях и на рубашках. Перепуганный, он бросился бежать в лес, а за ним побежала одна из женщин. Наконец, он нашел убежище среди лошадей, к которым, по какой-то причине, женщина не подошла. На следующее утро он нашел своих товарищей - охотников мертвыми и без капли крови.

Красный колпак (редкэп) был злобным духом, который селился в заброшенных замках и других местах, где было совершено насилие. Если кто-то засыпал в том месте, где обитал красный колпак, то тот пытался намочить свой колпак в человеческой крови. Он не был настолько зловещим, как другие, и его можно было отогнать при помощи слова Библии или креста.

На протяжении веков эти верования постепенно умирали, Если бы подобные верования, широко распространенные в XII веке, дожили до наших дней, то можно было бы ожидать каких-то упоминаний о них, например, в записях множества процессов против ведьм, но таких записей нет. В XVII веке из Восточной Европы были получены первые сообщения о вампирах. Создавалось впечатление, что речь идет о каком-то новом явлении, характерном только для континента. В то же время, когда известие о славянском вампире дошло до Англии, стали известны и два значительных дела о нападении вампиров. Первый — вампир Кроглин Грейнджа. О нем впервые было сообщено в 90-е годы прошлого века. А более позднее сообщение — о вампире со знаменитого кладбища Хайгейт в Лондоне — относится к 60—70-м годам нашего столетия.

Термин «вампир», оказывается, начал вводиться в английский язык в 1741 году. Он оказался в примечании к книге с названием «Наблюдения о революции 1688 года», которая хотя и была написана в 1688 году, но была опубликована лишь спустя 60 лет. Интересно, что в этой книге термин «вампир» не относился к кровососущему существу — в этой книге он использовался метафорически, в политическом смысле, безовсяких объяснений, как будто этот термин был прекрасно известен. Автор писал: Действительно, наши купцы приносят стране деньги, но надо сказать, что есть среди нас и другая категория людей, которая обладает великой ловкостью рассылать их в иностранные государства безовсякого возврата, что подрывает прилежание торговца. Они, эти люди, - Вампиры Общества и Расточители Королевства.

Фактически несколькими годами ранее, в 1679 году, книга Поля Рикаута (или Райкаута) «Греческое государство и армянские церкви» описывала существование...... притворившегося демона, который получает наслаждение от питья человеческой крови и который оживляет тела мертвых, и которые, когда их выкапывают, говорят, полны крови и неувядши.

Более важное упоминание вампиров, которое не только использовало этот термин, но и очень подробно описывало встречу с ними, появилось в публикации 1810 года «Путешествия трех английских джентльменов от Венеции до Гамбурга, которое является великим путешествием по Германии в году 1734». Автор — герцог из Оксфорда - предложил первое серьезное объяснение термина на английском. В то время, когда эта книга была написана, Германия была охвачена великими дебатами о вампире, которые были следствием вампирических эпидемий, охвативших всю Венгерскую империю. Хотя книга «Путешествия трех английских джентльменов» была написана в 1734 году, она оставалась неопубликованной в течение многих десятилетий. Тем временем трактат Дома Августина Кальме 1746 года о появлении демонов и вампиров был переведен на английский язык и опубликован в 1759 году. Как книга Кальме, так и герцога из Оксфорда сообщили о развитии литературного вампира в Англии.

Современные представления о вампирах в Англии сложились не столько из народных традиций, сколько из литературы XIX века на эту тему. Хотя происхождение «литературного вампира» следует искать в Германии, британские поэты быстро освоили эту тему. Сэмюэль Тейлор Колридж, Роберт Саути и Джон Стэгг были среди тех писателей, которые оказались под влиянием таких популярных переводов, сделанных сэром Вальтером Скоттом, как, например, «Ленора» Готфрида Августа Бюргера. Тогда, в 1819 году, Джон Полидори из-за своих противоречивых отношений с Байроном начал легенду о вампире своим крошечным рассказом «Вампир». Рассказ Полидори об аристократическом вампире, который охотился за женщинами Европы, был основан па коротком сюжете, написанном лордом Байроном в 1816 году, хотя, надо отметить, что история Полидори развила этот cюжет совершенно в другом направлении. Более важным, чем вклад Байрона в сюжет рассказа, было то, что первая публикация была под ее именем. Из-за привязанности к имени, рассказ был высоко оценен, как великая работа, и стал основой для создания целого поколения драматических постановок в Париже и немецкой оперы о вампире. В 1820 году он был поставлен на лондонской сцене Джеймсом Робинсоном Планши.

На протяжении XIX века были написаны самые знаменитые и влиятельные истории о вампире. Используя идеи, введенные Полидори, Джеймс Малькольм Раимер написал «Варни-вампира» — одну из наиболее успешных публикаций, которые выходили глава за главой как недельный сериал Этот очень успешный рассказ содержал 220 глав и соперничал с рассказом Полидори до конца столетия.

За «Варни-вампиром» последовал ряд небольших художественных произведений Собранные в один том, они бы могли составить весьма внушительную работу по литературе о вампирах и включали бы работу Уильяма Гилберта «Последние хозяева Гордонала» (1867), весьма влиятельную работу Шеридана Ле фэию «Кармилла» (1872), два рассказа Филиппа Робинсона — «Дерево-людоед» (1881) и «Последний из вампиров» (1892), Анны Кроуфорд «Тайна Кампашы» (1887), Г.Д. Уэллса «Цветение странной орхидеи» (1894) и Мэри-Элизабет Брэддон «Добрая леди Дукейн» (1896). Все эти работы стоят за одной самой влиятельной и знаменитой литературной работой о вампире всех времен - романом Брэма Стокера «Дракула», напечатанном в Лондоне в 1897 году.

Более чем какая-либо другая работа, «Дракула» создал современный образ вампира и подарил это понятие англо-говорящей аудитории по всему миру. Персонаж Дракулы стал синонимом вампира во многих oтношениях и можно говорить о современных вампирах как, в основном, о вариантах персонажа Стокера. Он положил начало концепции вампира, как до некоторой степени прирученного монстра, способного тайно проникнуть в человеческое общество. Вдохновленные Стокером писатели художественной литературы в течение века будут развивать бесчисленные вампирические идеи в тех направлениях, на которые Стокер только намекнул. Дракула теперь стоит рядом с Шерлоком Холмсом, как отдельный, наиболее популярный персонаж в английской литературе и на экране.

Дракула был привнесен на сцену в 1924 году Гамильтоном Дином Пьеса пользовалась огромным успехом при жизни Дина, но редко ставилась в последние годы. Более важно то, пьеса Дина была сильно пересмотрена Джоном Л. Балдерстоном для показа на американской сцене в 1927 году. Переделанная версия Балдерстопа была опубликована издательским домом Американской драмы и часто ставилась в течение многих лет. Она была основой для трех постановок «Юниверсэл Пикчсрз» - «Дракула» (1931) с Бела Лугоши, испанская версия (также снята в 1931 году) и версия 1979 года с франком Лапгелла в главной роли Версия Лапгелла стала результатом возрождения на Бродвее пьесы Балдсрстона в 1977 году Англия была родиной «Хаммер Филмз», которая в течение 20 лет, начиная с середины 50-х годов, поставила множество фильмом ужасов в целом, и о вампире в частности, которые определили всю эпоху производства фильмов ужасов. Оригинальные постановки «Хаммер» о вампирах начались с «Проклятия Франкенштейна» (1957) и «Ужаса Дракулы» (1958) и были знамениты своими показами в цвете, а также введением персонажа вампира с клыками, который кусал свои жертвы прямо на экране Эти постановки «Ханмер» сделали звездами Кристофера Ли, который последовал за Бела Лугоши и Джоном Каррадайном, как один из самых запоминающихся Дракул, и Питера Кашиига, как вечно присутствующую «немезиду» Дракулы — Абрахама Ван Хельсинга. Они дали толчок новой волне вампирических фильмов в Европе и Америке. С кончиной «Хаммер» в середине 70-х годов британское лидерство в постановке фильмов о вампирах перешло к США.

Великобритания явилась неотъемлемой частью нынешнего возрождения интереса к вампирам. Здесь сейчас появился целый ряд обществ поклонников вампиров. «Общество Дракулы», созданное в 1973 году — одно из старейших, а «Общество вампира», возглавляемое Каролой Боханнан, возможно, самое крупное. Существуют также — «Общество вампира» (Гиттенс) и «Гильдия вампира». Самым оригинальным является «Общество исследования вампира», возглавляемое Сином Манчестером, презрительно относящееся к вампирам.

Британские авторы внесли свою лепту в новую литературу о вампире. Наиболее значительный вклад сделали Брайан Лимли, Барбара Хамбли, Танит Ли и Ким Ньюман. В Великобритании также зародилась готическая музыка, которую теперь поддерживает «Готическое общество».

Армения — древняя страна, расположенная между Турцией и Россией. Это первая страна, которая сделала христианство государственной религией. Армянская церковь подобна Восточным ортодоксальным церквям, «она не следовала развитию ортодоксальной теологии с пятого по седьмое столетие. Позже, в XIX веке, Армения неоднократно подвергалась резне со стороны турецких солдат. Большую часть XX века эта страна была частью Советского Союза. После его распада в начале 90-х годов обрела суверенитет.

О вампиризме в Армении написано мало. В истории вампиризма она занимает место благодаря записи, датированной 1854 годом, сделанной бароном Августом фон Хакстаузеном, о чем упоминал Монтегю Самиерс. Фон Хакстаузен побывал на горе Арарат на Кавказе. Согласно местной легенде там жил вампир Даханавар, который защищал долины этой области от вторжения. Он нападал на путешественников по ночам и высасывал их кровь из стоп. Его перехитрили два человека, которые были наслышаны о привычках вампира и спали, положив ноги друг другу под головы. Вампир пришел в недоумение, встретив это странное существо, у которого, казалось, было две головы и не было ног. Он убежал и больше о нем никто никогда не слышал.

Незамечено, чтобы вера в вампиров играла значительную роль в сложной мифологии африканских народов. Монтегю Саммсрс в своем обзоре 1920 года о вампиризме в мире не смог найти более двух примеров: асасибонсам и обайфо. Со времен Саммерса мало кто занимался исследованием вампиризма в африканских верованиях.

Обайфо, неизвестное Саммерсу имя, данное народностью ашанти западноафриканскому вампиру, который вновь появлялся под подобными же именами в мифологии большинства соседних племен. Например, среди дагмейцев вампир был известен как асиман. Обайфо была колдуньей, которая тайно проживала в общине. Процесс превращения в колдунью был постепенным и обусловлен генетически. Невозможно было определить, кто может оказаться колдуньей. Тайно колдунья могла покинуть тело и путешествовать в ночи как раскаленный шар света. Колдуньи нападали на людей, особенно на детей, и высасывали их кровь. Они также обладали способностью высасывать сок из фруктов и овощей.

Асасабонсам — вид вампирического чудовища, обнаруженный в фольклоре народности ашанти из Ганы, западная Африка. В кратком описании, данном Р. Сузерлэд Рэтрей, асасабонсам напоминает по своему облику гуманоида и отличается набором железных зубов. Живет в чаще леса и встречается редко. Сидит на верхушках деревьев, свесив ноги и использует свои крючкообразные стопы для ловли тех, кто проходит мимо.

Работая среди племен дельты реки Нигер, Артур Глеи Леонард обнаружил легенду о том, что колдуньи оставляют свои дома ночами для встреч с демонами, на этих встречах и подготавливаются заговоры об умерщвлении соседей. Умерщвление осуществлялось «постепенным высасыванием крови жертвы, какими-то невидимыми сверхъестественными средствами, воздействие которых на жертву было незаметно для окружающих». Среди народности ибо было поверие, что процесс высасывания крови происходит настолько умело, что жертва чувствует боль, но не может установить физическую причину этого, даже на грани фатального исхода. Леонард верил, что колдовство было в действительности утонченной системой отравления (такое же колдовство имело место в средневековой Европе).

П. Амори Тальбо, работая среди племен в Нигерии, обнаружил весьма распространенное влияние колдовства, а самой ужасной силой, приписываемой колдунам, было высасывание сердец жертв, которые абсолютно не осознавали происходящего. Колдунья могла сидеть ночью на крыше и осуществлять это высасывание при помощи магической силы. Часто считалось, что умерший от туберкулеза человек был жертвой такого колдовства.

Среди народа якё в Нигерии Дэрилл Фордэ обнаружил, что согласно верованию покинувшие тело ведьмы, нападают на людей во время сна. Они могут высасывать их кровь, а результатом таких нападений являются оставшиеся язвы. Они могут действовать также как инкьюбасы/саккьюбасы, ложась на людей и душа их.

Практически любой человек, страдавший от каких-то болезненных состояний приписывал свои недомогания колдовству, и всякий, кто был обвинен в нем, был сурово судим различными судами и приговаривался к испытаниям. Объектами такого обвинения в основном являлись бесплодные женщины и женщины в возрасте пост-менопаузы. Вполне обычным приговором ведьмам было сожжение на костре. Мэлвилл Херсковиц и его жена Франс Херсковиц смогли найти след ведьмы-вампира, чье существование признавалось большинством западноафриканских пленен. Подобные же вампирические фигуры были обнаружены у народов Карибского бассейна: лугару - на Гаити, асема - в Суринаме и сукуян - в Тринидаде. Эти три вампира фактически идентичны, хотя были обнаружены в различных колониях: французской, голландской и английской. Обнаруженные у африканских народов представления о вампирах кажутся очевидным доказательством того, что общий исток мифологии о вампирах исходит из Африки. Эти знания были привнесены в западную культуру завозимыми рабами и укрепились за долгие десятилетия существования рабства.

Не так давно Джон Л. Веллутини, редактор «Журнала вампирологии» решительно взялся за исследование всего многообразия вампирологии в Африке. Результаты его открытий были суммированы в двух обширных статьях. Как и предварившие его исследователи, Веллутини не обнаружил в Африке вампиризм в буквальном его понимании. Однако он доказывал, что под поверхностью африканских верований в колдовство, можно обнаружить много материальных аналогов восточноевропейскому или славянскому вампиру. В африканской культуре ведьмы рассматриваются как могущественные существа, наделенные множеством способностей, включая способность к трансформации в различные животные формы. Используя свою силу, они занимаются каннибализмом, а также поеданием трупов и вампиризмом. Эти действия обычно завершают акты психического вампиризма, а не физического насилия. Например, Томас Винтерботтом, работая в Сьерра-Леоне в 60-е годы, отмечал: «Предполагается, что человек, убитый посредством колдовства, умирает либо от яда, подмешанного или введенного ему ведьмой, или же последняя, принимая облик какого-то животного - кошки, крысы - ночью высасывает кровь из маленькой, неприметной ранки, из-за чего возникает затяжная болезнь или смерть». Таким же образом колдунья народности ашанти - обанфо - пила кровь детей, вылетая по ночам в своем духовном теле. Среди народности га, М. Д. Филд узнал, что ведьмы собирались вокруг бэйси, определенного вида горшка, в котором находилась кровь их жертв, хотя если бы кто-то посмотрел в него, он увидел бы лишь воду. Фактически считалось, что эта жидкость содержит жизненную силу, которую они забрали у своих жертв.

Подозреваемые в колдовстве люди подвергались испытаниям, а при установлении виновности — казни. Способы испытаний, принятые некоторыми племенами, обнаруживают удивительное сходство с подобными же методами, применяемыми для обнаружения вампиров в Восточной Европе. Например, в одном племени казнь начиналась с того, что язык приговоренного вытаскивался и пришпиливался к подбородку колючкой (таким образом карающие защищались от последнего проклятия). Затем ведьму убивали: либо протыкая заостренным колом, либо сажая на кол. В некоторых случаях голову отделяли от тела, а тело сжигали или оставляли в лесу на растерзание хищникам.

Еще одна аналогия с практикой европейского колдовства обнаружена в способах идентификации покойного лица в качестве колдуна. Тело обвиняемого в колдовстве выкапывается из земли и исследуется на наличие следов крови вокруг, тление и ненормальное вздутие тела. Могила истинной ведьмы непременно бы имела отверстие в земле, которое бы вело от тела к поверхности и которое ведьма могла бы использовать, чтобы выйти из земли в виде летучей мыши, крысы или другого маленького животного. Считалось, что ведьма может продолжать действовать и после своей смерти, а тело останется таким же, каким было в момент смерти. При разрушении тела дух не мог продолжать колдовство.

Ведьмы также обладали силой поднимать мертвых и ловить дух покойного, которого впоследствии превращали в привидение, тревожащее родственников покойного. Также широко распространенно в Западной Африке верование в изитфунтелу (известную под другими именами у других народов) — выкопанное из могилы тело, превращенное в раба ведьмы, выполняющего ее приказания. По сведениям, ведьма отрезала этому созданию язык, а в голову вкручивала колышек, вследствие чего оно становилось чем-то вроде зомби. Изитфунтела подобным же образом нападала на людей, гипнотизировала их, а затем вбивала в их головы гвоздь.

Веллутини пришел к выводу, что африканцы разделяют веру европейцев в существование определенного класса существ, над которыми не властна смерть и которые получают из могилы зловещую энергию. Как и европейские, африканские вампиры также часто происходили от людей умерших, проживших неправедную жизнь или совершивших самоубийство. В отличие от литературных вампиров, африканские вампиры были просто обыкновенными людьми, как и вампиры Восточной Европы. Веллутини полагал, что африканские верования в колдунов и колдовство могли распространиться на весь мир, хотя антропологи и этнологи не сталкивались с такими верованиями непосредственно до XIX иска. Но, безусловно, ответ на этот вопрос может быть найден только при исчерпывающем исследовании и сопоставлении фактов различных теорий, например, предложенной Девендрой П. Вармой концепции, азиатского происхождения верований в вампиров.

Вера в вампиров среди американцев африканского происхождения не имела существенного значения, хотя и наблюдалась. Немногочисленные легенды, возможно, произошли из мифологии Африки, где верили и в вампиров, и в колдунов, которые по некоторым признакам могут быть отнесены к вампирам и были занесены в США, либо непосредственно, либо косвенно, с Гаити или же с других французских островов Карибского бассейна. Фольклористы, работая среди афро-американцев на юге США в конце XIX — начале XX века, обнаружили ряд сообщений о вампирах. Некоторые из упоминавшихся вампиров были обычными традиционными кровопийцами. В одной истории, бытовавшей в Теннесси, рассказывалось о старой женщине, чье здоровье, казалось, постоянно улучшается, в то время как здоровье детей постоянно ухудшалось, так как она пила во сне их кровь: «Ребенок умирает, а она продолжает жить».

Существо, которое более всего походит на вампира, было известно среди афро-американцев Луизианы под именем фифолле, или же фойфолле. Фифолле — обычный блуждающий огонек (свет, видимый над болотистой местностью но ночам) — происходит от французских инкьюбасов/саккьюбасов и является душой умершего человека, которая была послана обратно на землю Богом, чтобы совершить искупление, но вместо этого нападает на людей. Большинство из этих нападений были лишь озорством, но иногда фифолле становился вампиром, который пил человеческую кровь, особенно детскую. Некоторые верят, что фифолле - душа ребенка, который умер до крещения.

Вампиры часто появлялись в фольклоре афро-американцев, но в современных фильмах и в романах афро-американцы, в основном, не фигурируют. Несколько фильмов с черными вампирами появились лишь в начале—середине 70-х годов. Лишь один персонаж-вампир, афро-американец принц Мамувальде (более известный как Блакула), получил признание со стороны поклоников фильмов о вампирах. Принца играл актер шекспировского типа Вильям Маршалл, который появился в двух фильмах: «Блакула» (1972) и «Кричи Блакула, кричи» (1973). В том же году, что и «Блакула», вышел фильм «Алабамское привидение» (1972), и котором рок-вампирическая группа сражается с привидением. Другой, менее известный фильм с афро-американским вампиром — это Гания и Лесс» (1973) (выходил на кассетах под различными названиями — «Кровавая чета», «Двойное обладание», «Черное зло» и «Черный вампир»). Как и «Блакула», картина была снята в Нью-Йорке. Она повествовала о докторе Хессе Грине (играл Дуайн Джонс), который становится вампиром после того, как его проткнул старинным африканским кинжалом его ассистент. Вампир никогда не становился значительной ролью для темнокожих актеров, за исключением ролей Терезы Гревс в фильме «Старый Дракула» (также известна как Вампира) и Грейс Джонс в фильме «Вамп».

До 1989 года Мьянмар был известен как Бирма. Это страна юго-восточной Азии, граничащая с Индией и Бангладеш на западе, с Китаем на севере и Лаосом и Камбоджей на востоке. Мьянмары заселили эти земли в IX веке и в течение следующего века построили независимое государство. Оно было частью то Китайской, то Британской, то Японской империй, но после Второй мировой войны получило независимость. Население страны — в основном буддисты, у которых положено кремировать мертвых. Таким образом, у них нет особенно сильных традиций веры во вновь вернувшегося. Культура содержит огромный пантеон божеств и сверхъестественных созданий, наряду с преданиями о духах и демонических существах.

Наиболее злобными из духов были тайе и тасей. Из-за нечестивой земной жизни они были приговорены находиться в расчлененном состоянии до тех пор, пока не преодолеют все трудности своей кармы и, в конечном итоге, не возродятся в другом теле. Эти расчлененные призраки временами принимали видимую материальную форму. В материальной форме они были высокими, имели огромные уши, длинный язык и зубы, подобные бивням. Они селились около деревень и местных кладбищ. Иногда они принимали свойства вампиров и вурдалаков и пожирали трупы или же направлялись в деревню и нападали на людей. Чаще всего их рассматривали как причину незначительных заболеваний. В селение они входили либо и самый полдень, либо после наступления темноты.

В народе защиту от этих духов давал лепви — амулет, предназначенный для многих целей. Один такой амулет состоял из рисунка слона, сложенного из букв алфавита мьянмара. В более ранние века была популярна татуировка на теле, в области между пупком и коленом. Существовал также определенный ритуал по изгнанию духов из деревни. Вернее, их было даже два — один, более краткий, предназначался для отдельного лица, а другой, более длительный, — для всей общины.

Болгария — одно из самых древнейших мест поселения славян. Она находится к югу от Румынии и лежит между Черным морем и Македонией. В VII веке нашей эры болгарские племена прибыли на территорию современной Болгарии и установили военное правление над славянскими племенами этого региона. Болгары представляли лишь небольшую популяцию и, в конечном итоге, приняли славянский язык.

Христианство распространялось силой среди болгар в IX веке, когда папа Николае I (858—867) потребовал юрисдикции над землями бывшей румынской провинции Иллирикии. Он направил в Болгарию миссионеров и привел ее под власть Рима. Болгарский правитель Борис был крещен в 865 году, и страна официально приняла христиапстно. Папа направил в Болгарию епископов, но не назначил архиепископа и патриарха, вынуждая Бориса искать союзничества в восточной церкви в Константинополе. Славянский ритуал церковной службы был принят церковью в то время и сохранился по сегодняшний день.

Несмотря на многостороннее влияние Византии, в Болгарии возникла соперничающая религиозная группа — богомилы. Богомилы произошли непосредственно от более старого течения навликиан, которое своими корнями уходило в дуалистическое манихейство Павликиад перебрались в Болгарию из Малой Азии Боюмилы были уверены, что мир был создан отвергнутым сыном Богa, Сатанаэлом. В то время земные тела людей были сотворены Сатанаэлом, души их пришли от Бога. Церковь смотрела на эго как на возрождение старой гностической ереси Перковски неоднократно доказывал, что именно в конфликте богомиловских идей, выживающего язычества и возникающего христианства созрела, развилась и развернулась мысль о вампире. Однако его аргумент нельзя признать полностью убедительным, поскольку идея вампиризма возникла также и в других, свободных от богомильства, странах. Когда в 1054 году христианская церковь раскололась, болгары приняли православие Константинополя.

Болгары получили независимость в конце XII века, но в 1396 году были порабощены Оттоманской империей. В 1878 юду, когда турецкое управление было ограничено Берлинским конгрессом, Болгария освободилась от оттоманского правления, но независимое пришла только в 1908 году.

Болгарское название вампира, разновидности славянского вампира, возникли от исконно славянского опури/опири. Современные варианты этого определения звучат как випир, вепир, или вапнр, или же более обычное — вампир, заимствованное из русского. Современный образ вампира в Болгарии формировался более семи веков. Обычно болгарский вампир ассоциировался со смертью и погребением, а его возникновение было обличено в очень изысканный миф и ритуал, сопровождающий смерть. В основе этого мифа лежало верование в то, что души умерших сразу после смерти отправляются в дорогу. Ведомые своим ангелом-хранителем, они путешествуют по всем местам, которые посещали при жизни. В конце этого пути, который происходит на 40-й день после смерти, дух переходит в другую жизнь. Однако, если погребальный обряд был неверно исполнен, мертвый может обнаружить, что проход в другой мир для него заблокирован. В Болгарии за подготовку тела к похоронам отвечает семья. Есть ряд моментов, где семья может сделать ошибку или же отнестись халатно к приготовлениям. Кроме того, ни в коем случае нельзя допускать, чтобы на непогребенное тело падала тень или чтобы через него перепрыгивала кошка или собака. Тело должно быть тщательно омыто. Даже при правильном обряде погребения, лицо, которое погибло насильственной смертью, может вернуться в качестве вампира.

Как и у других славянских народов, определенным людям было предначертано стать вампирами. Это относилось к тем, кто умер, отлученным от церкви, к пьяницам, ворам, убийцам и ведьмам. Болгарская мифология была полна рассказов о вампирах, которые возвращались к жизни, селились в городах, где их не знали, и жили в течение многих лет как живые. Они даже женились и имели детей. Таких людей разоблачали через много лет, благодаря каким-то необычным событиям, часто сопровождавшим жизнь вампиров. За исключением ночных прогулок в поисках крови, вампиры могли нисколько не отличаться от обычных людей, и даже есть нормальную пищу.

Среди гагаузов-болгар, имеющих собственный язык (гагауци) - вампир зовется «обур». Возможно, это заимствование от турецкого слова обозначающего обжору. Как и другие вампиры южных славян, обур был буквально пожирателем крови. Частью ритуала избавления от обура было соблазнение его обильной пищей или же экскрементами. Обур был очень шумным и издавал шумы, подобные потрескиванию огня, а также мог передвигать предметы, подобно полтергейсту.

Джеймс Фразер отмечал существование особенного болгарского вампира - устреля. Устрель описывался как дух ребенка, рожденного в воскресенье и умершего до крещения. Считается, что на 9-й день после похорон, устрель начинает прокладывать себе путь из могилы, нападать на скот или овец и пить их кровь. После ночного пиршества, еще до рассвета, он возвращается в могилу. После 10 дней такого кормления устрель, согласно поверью, становится настолько сильным, что ему больше не надо возвращаться в могилу. Он находит себе место для отдыха в течение дня — либо между рогов теленка или барана, либо между задними ногами дойной коровы. Он может собрать большое стадо и, начиная с самых жирных животных, постепенно его пожирать. Животные, на которых он нападает (обычно по пять экземпляров каждую ночь), в ту же ночь умирают. Если умершее животное разрезать, будут очевидны признаки раны, нанесенной вампиром.

Необъяснимая смерть коров или овец была первичным признаком того, что в стаде присутствует вампир. Если предполагали присутствие устреля, хозяин стада нанимал вамиирджийя, или охотника за вампирами, - специального человека, который обладал способностью их видеть, - чтобы окончательно развеять все сомнения. Однажды устрель был обнаружен, и деревня исполнила особенный ритуал, известный в Европе, как разжигание нужного огня. Утром в воскресенье все гасили огонь. Весь скот выгонялся на открытое место. Затем все шли к близлежащему перекрестку дорог и сооружали там два костра. Костры разжигались новым огнем, который добывался от трения двух палочек. Стадо прогоняли между этими кострами. Те, кто исполнял этот ритуал, верили, что вампир отпадет от животного, чье тело он сделал своим домом и останется на дороге, где волки сожрут его. Прежде чем костры прогорали, кто-нибудь приносил это пламя в деревню и от него заново зажигались все огни для хозяйственных нужд.

Другие вампиры, возникавшие как следствие неправильно исполненного обряда погребения человека или насильственной смерти, подлежали традиционному протыканию колом. Есть также сообщения об уникальном методе обращения с вампирами, практиковавшимся в Болгарии, - закупоривание в бутылку. Для этой процедуры нужен специалист — дядяджий, который владеет этим искусством. Главным средством дядяджия была икона, святое изображение Иисуса, Марии или же одного из христианских святых. Охотник за вампиром брал икону и ждал в том месте, где подозреваемый вампир должен был появиться. Увидев его, он гнался за ним с иконой в руках. Вампира подгоняли к бутылке, где кормили до отвала его любимой пищей. Когда вампир входил в бутылку, ее затыкали пробкой, а затем швыряли в огонь. За несколько последних десятилетий народные верования в вампиров отошли в область преданий. Правительство продекларировало нелояльное отношение ко всем предрассудкам, включая и вампиров, и церковь. Поскольку церковная вера была подавлена, то только деревенский уклад давал простор существованию историй о вампирах.

В XIX столетии были обнаружены и переведены письмена древней Месопотамии (земли, расположенной между долинами рек Тигра и Евфрата; в настоящее время — Ирак). Они продемонстрировали развитие утонченной мифологии. Для народа Месопотамии вселенная была населена полчищем божеств высших и низших рангов. Из всего этого огромного пантеона самым близким эквивалентом вампиру были семь духов, описанных в поэме, переданной Р. Кампбеллом Томпсоном. Она начинается со строк:

Семеро их! Семеро их!
Духи, что уничижают небеса и твердь,
Что уничижают землю.
Духи, что уничижают землю,
Силы необычайной,
Великой силы и гигантской поступи,
Демоны (как разъяренные быки, великие призраки),
Призраки, что врываются во все дома,
Демоны, что не ведают стыда!
Семеро их!
Нe зная заботы, точат землю они как кукурузный початок,
Нe зная жалости, обращают гнев свой против всего человечества.
И кровь проливают людскую дождем,
Вгрызаясь в плоть и иссушая вены.
То демоны, полные злобы, пожирающие кровь беспрестанно.

Монтегю Саммерс предположил, что вампиры занимали значительное место в мифологии Месопотамии, даже более значительное, чем предполагает вера в семь духов. В особенности он выделял экимму - духа непогребенного человека. К такому выводу он пришел на основании изучения литературы о «нижнем мире» — жилище мертвых. «Нижний мир» изображался как мрачное место. Однако жизнь отдельного индивидуума там могла быть значительно улучшена, если человек в конце своего земного существования получал надлежащее, даже простое, захоронение, которое включало нежную заботу о его теле. В конце таблички 12 знаменитой эпической поэмы «Гильгамеш» (или «Гилгамитп») был перечень различных степеней успокоенности мертвого. И завершалась она несколькими куплетами о состоянии лица, которое умерло в одиночестве и было захоронено, которые в интерпретации Саммерса звучат так:

Человек, чье тело лежит в пустыне —
Ты и я часто видели подобное.
Дух его не покоится в земле.
У духа нет никого, кто бы побеспокоился об этом.
Ты и я часто видели подобное.
Остатки из сосуда — объедки празднества, все что
выбрасывается на улицу, служит ему пищей.

Ключевой строкой в этом отрывке было: «Дух его не покоится в земле», — которую Саммерс понимал так, что духи тех, кто умер в одиночестве (т. с. экимму) не могли даже войти в «нижний мир» и таким образом, были приговорены скитаться по земле. Потом он увязал этот отрывок со строками об изгнании призраков и цитировал полностью различные тексты, в которых перечислялись разнообразные призраки. Однако их было чрезвычайно много, как говорил об этом один текст:

Злобный дух, злобный демон,
злобный призрак, злобный дьявол,
Из земли вышли они,
Из подземного мира в страну живущих пришли они.
На небе о них не знают,
А на земле не понимают.
Ведь не стоят они и не сидят,
Не пьют и не едят.

Оказалось, что Саммерс перепутал приходящих духов, которые могли просто появляться на земле, и умерших. Призраки не имели тел - они не ели и не пили, в то время, как мертвые в подземном мире имели форму телесного существования и наслаждались теми же удовольствиями, что и люди. Источником этого неправильного понимания был неадекватный перевод последних частей эпической поэмы «Гильгамеш». Строка «дух покоится не в земле» была сначала переведена таким образом, что представлялось, будто мертвым остается доступной возможность приходить и блуждать в мире людей. Однако более поздние переводы и обзор контекста последних куплетов эпической поэмы «Гильгамеш» прояснили, что покойники, умершие в забытьи, не получившие похоронных почестей (экимму) блуждали неприкаянно не по земле, а в «нижнем мире». Например, перевод Дэвида Ферри передает этот отрывок таким образом:

А он, чье тело брошено непогребенным?
Скитается он без отдыха в мире, который под нами.
Он тот, кто входит в подземный мир, не оставив там, позади,
Того, кто бы оплакал его?
Отбросы — еда его в мире теней,
Собака не стала бы есть того, что ему служит пищей.

Таким образом, хотя вампир имел место в мифах в Месопотамии, он не был столь значительной фигурой, как на это указывал Саммерс. Однако не стоит винить Саммерса в ошибке, ведь даже знаменитый ученый Е. А. Уоллис Бадж совершил подобную ошибку в своих комментариях к табличке 12 в 1920 году: «Последние строки этой таблички, казалось, говорят о том, что дух непогребенного человека остается на земле и что дух этого одинокого человека скитается по улицам, поедая остатки пищи, которая выбрасывается из кухонных горшков». Однако ни Бадж, ни Е. Кэмпбелл Томпсон, которого прямо цитировал Саммерс, не ошиблись, увидя в этих текстах намек на существование вампиров.

Венгрия страна, которая дала миру Бела Лугоши, - занимает особое место в истории вампиров. Знаменитый летописец вампирической истории Монтегю Саммерс писал о Венгрии. «Венгрия, и это не будет несправедливым, разделяет с Грецией и Словакией репутацию особенного региона в мире, который крайне инфицирован Вампиром. Здесь его рассматривают в самом отвратительном и наихудшем виде», «Дракула» Брэма Стокера начинается с того, что Джонатан Харкер едет через Венгрию Харкер увидел Будапешт, и этим ознаменовался ею переход с цивилизованного Запада и въезд на Восток. Он проследовал через Венгрию в северо-восточную Трансильванию - часть Венгрии, где господствовали шекелисы, венгерская народность, известная своим воинским искусством. (Дракула был обозначен как шекелис.) И Стокеру, и Саммерсу, и тем, кто изучал этот вопрос еще до Дома Августина Кальме. Венгерские историки доказывали, что отождествление Венгрии и вампиров было серьезной ошибкой западных ученых, невежественных в венгерской истории Чтобы составить собственное мнение необходимо ретроспективно взглянуть на венгерскую историю.

История современной Венгрии начинается в конце IX века, когда народ мадьяр захватил область Карпат. Они двинулись в этот регион с земель, прилежащих к рекам Волга и Кама. Говорили они на фино-угорском языке (не на славянском). В завоевании этой земли им помогали христианские союзники, а в течение Х века началась христианизация мадьяр. В 1000 году нашей эры папа Сильвестр короновал Иштвана — первого венгерского короля. Позже, в этом же веке, когда христианство раскололось на римско-католическую и православную ветви, венгры примкнули к римской церкви.

Потомки Иштвана постепенно продвигались в Трансильванию, но смогли присоединить эту территорию к Венгрии лишь к концу XIII века. Венгерские правители установили систему, при которой только венгры могли управлять землями. Мадьярскому племени шекелисов в обмен на службу в качестве пограничного буфера между Венгрией и потенциальными врагами с востока, была отдана горная страна на северо-востоке. Румынское население Трансильвании находилось в самом низу социальной лестницы. Привилегированным слоем общества были приглашенные в города южной Трансильвании немцы. В награду за содействие в построении экономики, немцам был дарован ряд особых привилегий К XIV веку многие румыны оставили Трансильванию и отправились в Валахию на юг Карпат, где было создано ядро современного государства Румынии.

После смерти последнего из потомков Иштвана страной управляли иностранные короли, приглашенные знатью. Пик процветания нации пришелся на конец XV века, когда правил Матиуш Корвинус (1458 - 1490), румын по происхождению и современник валахского князя Влада-Протыкателя. Свою летнюю резиденцию он построил в Вышеграде - одном из наиболее роскошных центров Восточной Европы. Венгерская независимость практически закончилась в битве при Мохаксе (1526 год). Началось турецкое завоевание страны. Во времена турецкого завоевания был насажден ислам и запрещена римско-католическая служба. Реформистская церковь не подверглась запрету и по сей день остается относительно сильным органом. В Трансильвании сушествовала относительная религиозная свобода, и потому здесь значительно продвинулись как кальвинистский протестантизм, так и унитаризм. Унигаризм добился значительных успехов в конце XVI века, после смерти римско-католического кардинала Батори в битве при Селимбарс (1599). Шекелисы были отлучены от церкви как народ, обернувшийся к унитаризму.

Турки господствовали в этой области до 1686 года. В том же году их постиг разгром в битве при Буде. Венгрия была поглощена империей Габсбургов, и римский католицизм был возрожден. Вскоре австрийские армии продвинулись дальше на юг, в Сербию, часть которой была венгерской провинцией. XVIII век характеризовался длительным правлением Кароли III (1711-1740) и Марии-Терезии (1740 1780). Венгерские попытки добиться независимости проявились в краткой революции 1848 года, приведшей к созданию Австро-Венгрии. Австро-Венгрия просуществовала полвека, но затем Германия развязала Первую мировую войну. В 1919 году Австро-Венгрия распалась на два государства, а крупная часть Венгрии, населенная невенгерским этническим меньшинством, была отдана Румынии, Сербии и Чехословакии. Очень важно, что Трансильвания была передана Румынии и стала предметом затяжной конфронтации между двумя странами. Венгрии досталась меньшая, но этнически однородная страна, почти что сплошь заселенная этническими венграми и небольшим количеством цыган.

После войн Венгрией правил Миклош Хорти — диктатор, приведший Венгрию под знамена Гитлера во Второй мировой войне. После воины, в 1948 году, в стране установилось коммунистическое правление, продолжавшееся до перемен 90-х годов — тогда Венгрия стала демократическим государством.

После австрийского завоевания Венгрии в Западную Европу стали просачиваться первые сообщения о вампирах. Наиболее значительные события относились к периоду с 1725 по 1732 годы. Своей значимостью они в большой степени обязаны усиленным расследованиям, предпринятым австрийскими официальными лицами. Дела Петера Плогойовитца и Арнольда Пауля стали предметом продолжительных дебатов в немецких университетах. В большинстве из различных версий происшедшего все склонялись к тому, что вампирические эпидемии имели место в Венгрии, а не в сербской провинции. Суть этих дебатов отразилась в двух трактатах, авторы которых продемонстрировали концепции двух противоположных лагерей. Первый из них — «Размышления о вампирах» архиепископа Джузеппе Даванцати —отстаивал скептическую точку зрения, а второй — «Размышления о появлениях ангелов, демонов, духов, вновь вернувшихся и вампиров в Венгрии, Богемии, Моравии и Силезии» Дона Августина Кальме — призывал рассматривать эту проблему, допуская реальность сверхъестественных сущностей.

Вскоре работа Кальме была переведена и опубликована в Германии (1752), а позже в Англии (1759). Она способствовала закреплению мнения о Восточной Европе как о доме вампира. Среди прочих, Кальме описывал случаи вампиризма в Силезии (Польша), Богемии и Моравии (Чехословакия), однако, именно «венгерские» случаи Пауля и Плогойовитца оказались самыми наглядными и были наилучшим образом задокументированы. Утверждению образа Венгрии как страны вампира немало способствовали Стокер и Саммерс, а позже Раймонд Т. Макнелли и Леонард Вольф. Последний предположил, что понятие «вампир» в английский язык пришло из венгерского. Эту теорию недавно оспорила Катерина Вильсон, доказавшая, что впервые слово «вампир» употреблено в венгерской печати практически на 50 лет позднее, чем в публицистике большинства западных государств. Однако вопрос остается открытым, поскольку вполне допустимо, что изначально это слово было подхвачено из венгерского разговорного языка (где-то в начале XVIII века) и занесено на Запад, где быстро нашло свое место в публицистике.

Венгерские ученые с этим не соглашаются. Еще в 1854 году римскокатолический епископ и ученый Арнольд Иполий собрал первое обширное описание верований, существовавших в дохристианской Венгрии. По ходу своего трактата он подчеркивал, что среди венгров не было веры в вампиров. Такое же наблюдение было сделано и другими учеными, что отразилось в их диссертациях, которым никогда не суждено было быть переведенными на западные языки. В настоящее время эту проблему снова поднял Текла Деметер, чья книга «Венгерские народные верования» была переведена на английский и опубликована в 1982 году. Он утверждал: «В венгерских народных верованиях нет места вампиру, который поднимается в виде мертвого тела и сосет кровь живущих». Западные исследователи все же допускают, что несколько сообщений о вампирах пришли из Венгрии. Однако большинство утверждает, что во взаимодействии ветров с цыганами и славянскими соседями такие верования, вероятно, перекочевали и в сельские районы.

Отвергнув существование вампира в венгерской народной культуре, венгерские ученые oт Иполия до Деметсра, однако, обнаружили мифологическое вампироподобное существо - лидерка. Лидерк был фигурой типа инкьюбаса/саккьюбаса и принимал ряд форм. Он мог появиться как женщина, как мужчина, как животное или как сияющий свет. Интересно, что народ не наделил лидерка способностью к превращению. Скорее, предполагалось, что он существует во всех этих формах одновременно. Благодаря своим магическим способностям он заставлял человека видеть то одну, то другую из своих форм. Как инкьюбас/саккьюбас он нападал на жертв и умертвлял их полным истощением. Он любил, их до смерти. Оборонительные меры против лидерка включали размещение подвязок на дверной ручке спальни и использование вездесущего чеснока.

Кроме того, у венгров существовал некто нора - существо, которое «очевидцы» описывали как маленького, лысого, бегающего на четвереньках гуманоида. Говорили, что он прыгает на жертв и сосет кровь из груди. Круг жертв был практически тот же, что и стандартный круг потенциальных вампиров в славянских мифах - аморальные и непочтительные люди. В результате нападения поры область груди опухала. Противоядием являлся чеснок, которым намазывали грудь.

Так же, как и среди славянских народов Восточной Европы, у вампиров длинная история в Германии, и немецкий вампир очень напоминает славянского вампира. К Х веку славянская экспансия достигла земель вдоль реки Йетс и охватила восточную часть Германии. Славянские и германские народы перемешались. Перемешались и их мифы. Таким образом, мифический вампир этих народов приобрел много общих черт. Наиболее известным из немецких вампиров был нахтцерер, или «ночной похититель», — вампир северной Германии. Эквивалентом ему в южной Германии (Баварии) был блаутзаугер, дословно «кровопийца». Этим термином в просторечии называли неприятных людей. В литературных источниках вампир фигурирует под названиями «нахттотер», «рыцарь ночи», «поит-отер» или «убийца девяти». Как и славянский вампир, нахтцсрер был вновь вернувшимся (недавно умершим, вернувшимся из могилы, чтобы нападать на живущих, обычно на семью и знакомых).

Так же, как и у славянского вампира, нахтцерера порождали необычные обстоятельства, сопутствующие смерти. Человек, который умирал внезапно в результате самоубийства или несчастного случая, был кандидатом в вампиры. Подобно вьесчи в Польше, ребенок, родившийся в чепчике (мембрана, которая покрывала лицо некоторых детей), был приговорен стать вампиром, особенно, если этот чепчик был красным. Нахтцерер также связывался с эпидемическими заболеваниями. Когда группа людей умирала от одной и той же болезни, наблюдающие часто признавали того, кто умер первым, причиной смерти остальных. Имела место вера в то, что если не убрать с похоронной одежды имя человека, то он вернется в качестве вампира.

Нахтцсреры, как было известно, имели привычку жевать свои собственные конечности в могиле (вера, вероятно, возникшая из-за того, что находили тела, которые стали жертвами хищников после захоронения в неглубоких могилах без гроба). Так, их лица были не тронуты, а кисти рук и другие конечности отсутствовали или были растерзаны. Активность вампира в могиле продолжалась до тех пор, пока он не прекращал есть свое собственное тело и свою одежду. Тогда вампир поднимался и, как вурдалак, поедал тела других, часто в компании женщины, которая умерла при родах. Их активность можно было выявить по сосущему звуку, который приписывали женщине, кормящей ребенка. Когда их гробы (тех, кто был достаточно состоятелен хоронили в одном) открывались, нахтцереров обнаруживали лежащими в лужах крови, потому что вампиры изгладывали себя до такой степени, что не могли удержать в себе всю кровь, которую употребляли.

Чтобы уберечься от нападения вампира, люди принимали различные меры. Некоторые клали под подбородок вампира комок земли, другие - монету или камень ему в рот, в то время как третьи крепко повязывали носовой платок вокруг шеи. В самых крайних случаях люди отрезали голову потенциальному нахтцереру и втыкали спицу ему в рот, чтобы прикрепить голову к земле или же закрепить язык.

Некоторая вера в вампира сохранилась в сельской Германии. Аффонс Швайгерт исследовал блаутзаугера в Баварии в 80-е годы. Он обнаружил, что вера в вампира не только продолжает существовать, но что также существуют некоторые уникальные аспекты этой веры. По внешности блаутзаугер был бледным и по описанию напоминал зомби. В баварском фольклоре люди становились вампирами потому, что не были крещены (Бавария — часть Германии, где довлела римско-католическая церковь), занимались колдовством и цели аморальный образ жизни или совершили самоубийство. Они могли также стать вампирами, поев мяса или съев животное, которое было убито волком. Во время погребения, если животное перепрыгивало через могилу, это также могло привести к возвращению умершего в виде вампира. Такой же исход был в случае, если на могилу наступала монашка.

Если в общине появлялся блаутзаугер, жителям советовали оставаться по ночам дома и обмазывать двери и окна чесноком, а также развешать вокруг дома боярышник. Если у кого-то была черная собака, то необходимо было наблюдать за ней, нарисовать на ней еще одну пару глаз, от которых бы бежал вампир. Чтобы окончательно убить вампира, советовали проткнуть его сердце колом, а в рот положить чеснок.

Верования и обычаи, касающиеся вампиров в Германии и Восточной Европе, стали предметом нескольких книг еще в XVII веке (хотя никто не использовал термина «вампир» в этих текстах). Примечательными сочинениями были: «De Masticatione Mortuorum» (1679) Филипа Рора, который обсуждал привычки нахтцсрера, и «De Miraculis Mortuorum» Христиана Фредерика Гармана (1670). В начале XVIII века в Германию стал просачиваться целый поток отчетов о вампирах из Восточной Европы. Разгорелись активные дебаты в университетах. Хотя Германии не удалось избежать вампирической истерии (эпидемии ее были зарегистрированы в Восточной Пруссии в 1710, 1721 и 1750 годах), проблема вампира, кажется, изначально возникла из-за широко распространенных газетных сообщений о расследовании вампиризма в Сербии в 1725 году и, особенно, расследовании случая Арнольда Пауля в 1731—1732 годах. Популяризированная версия дела Арнольда Пауля стала бестселлером на книжной ярмарке в Лейпциге в 1732 году. Началом для дебатов послужили работы теолога Михаэля Ранфта «De Masticatione Mortuorum in Tumilis Liber (1728) и Джона Кристиана Стока «Dissertio de Caudauveribus Sanguisugis» (1732). Дебаты развернулись вокруг различных несверхъестественных (или, по крайней мере, невампирических) объяснений этих явлений. Ранфт повел атаку на веру в существование вампиров, полагая, что, хотя мертвые и могут влиять на живых, они не могут принимать формы воскресших трупов. Другие допускали, что изменения в телах (предложенные как доказательство вампиризма) могли происходить по вполне естественным причинам.

Дебаты привели к высылке вампира в царство предрассудков и оставили ученых наедине только с одним вопросом о вампире: «Что заставляет людей верить в такое нереальное существо как вампир?». Яблоком раздора, возникшим уже на финальном этапе немецких дебатов, стала работа известного французского ученого, знатока Библии, Дома Авгусгина Кальме. Дом Кальме разошелся во мнении со своими немецкими коллегами и просто оставил вопрос о существовании вампира открытым. Кальме считал, что для утверждения нереальности вампиров нет достаточно веских доказательств. И хотя Кальме не смог предложить такие же доказательства в пользу вампиров, он очень серьезно отнесся к сообщениям и счел вампиров интересным предметом для дальнейшего изучения. Довольно интересно, что многие работы немецких современников Кальме вскоре остались только на полках нескольких университетских библиотек, а работа Кальме была переведена на различные языки и перепечатывалась до 50-х годов XIX века.

Германия дала рождение современному литературному вампиру. Первой современной литературной работой о вампир была небольшая поэма Генриха Августа Оссепфельдера «Вампир» (1748). К этому же ряду можно отнести поэму «Ленора», повествовавшую о вновь вернувшемся, который претендует на свою любовь и хочет забрать возлюбленную в могилу как свою вечную невесту. Эта поэма, хотя ее и нельзя назвать в полной мере вампирической, сыграла заметную роль в литературе Германии и Англии. Еще больше популяризовала тему вампира поэма Гете «Коринфская невеста», опубликованная впервые в 1797 году. Гете был ведущей литературной фигурой на континенте, в его внимание к теме вампира легализовало ее для других.

Как и «Ленора», на писателей готической литературы и рассказов о вампире, в особенности в XIX веке, оказали влияние сказки Э. Т. А. Гофмана. Один из его рассказов- «Аурелия» (1820), опубликованный на английском под разными названиями, часто рассматривался как история о вампире, хотя на самом деле был посвящен вурдалакам. Некоторые факты свидетельствуют о том, что первый немецкий рассказ о вампире, возможно, был вообще первым литературным произведением о вампире. Английский перевод Джона Гика «Не будите мертвого» был напечатан в 1823 году. Немецкий текст истории Тика был, возможно, написан и опубликован в Германии до 1819 года (когда появился «Вампир» Джона Полидори). Однако сам немецкий текст найден не был. В рассказе Тика фигурировала женщина-вампир Брундхильда, которую вернул к жизни Вальтер, влиятельный дворянин. Вальтер любил ее, но однажды проснулся и обнаружил, что жена пьет его кровь.

В начале XIX века, особенно после опубликования рассказа Полидори «Вампир», автором которого считался лорд Байрон и оценки, данной этому рассказу Гете, вампир получил новую жизнь. Вкладом Германии в распространение «байронического» вампира Полидори было создание оперы «Вампир» Генрихом Августом Маршнером. После Маршнера немецкий литературный вампир начал угасать очень быстро и с того времени никогда не занимал в Германии значительного места. В начале XIX века появилось только два романа - Теодора Гильдсрбрандта «Вампир, или Мертвая невеста» (1828) и Эдвина Бауэра «Барон-вампир, зарисовка из прошлого» (1846). В середине XIX века появилось одно существенное произведение — анонимный рассказ «Таинственный незнакомец» (перевод, опубликованный в Англии в 1860 году). Это была история об Аззо Ван Клатке, дворянине, который жил в Карпатах. Своей жертвой он избрал дочь соседа, австрийского помещика. Близкие заметили, что она начала слабеть, а на шее у нее были раны. Тем временем, Ван Клатка становился все моложе. В конце концов, жертву заставили вбить в голову вампира гвоздь, чтобы уничтожить его.

Отдельные моменты «Таинственного незнакомца» прозвучали эхом в «Дракуле» Брэма Стокера. История начиналась с того, что рыцарь (персонаж, подобный Джонатану Харкеру Стокера) едет в незнакомые Карпатские горы. Он поражен живописным ландшафтом. Внезапно рыцарь и его семья были напуганы появлением волков, но «незнакомец» успокаивает и наставляет их (как Дракула). Вскоре выяснилось, что "незнакомец" существует исключительно на жидкости и появляется только в дневное время. В конце концов он был найден спящим в открытом гробу в разрушенной часовне внизу замка. Один персонаж этой истории - Войслав - пожилой человек, много знающий о вампирах, мог оказаться прототипом Абрахама Ван Хельсинга - охотника за вампирами Стокера.

В начале XX века Германия вновь стала ведущей страной в развитии мифа о вампире. В 1922 году «Праиа филмз» выпустила фильм Фридриха Вильгельма Мурнау «Иосферагу, симфония Гаруна». «Носферату» был сильно замаскированной, но вполне узнаваемой обработкой фильма «Дракула». Он вышел на экраны только один раз, потому что вдова Стокера, Флоранс, обвинила «Прана филмз» в литературном плагиате. Пока она вела дело, финансовая нестабильность «Прана Филмз» сама по себе разрешила этот вопрос. После трех лет тяжбы, Стокер, наконец, выиграла дело, и суд принял решение уничтожить все копии фильма. В настоящее время «Носферату» высоко оценен как один из самых великих фильмов немецкого экспрессионизма и эпохи немого кино. Спорный вопрос — какую роль сыграл «Носферату» в развитии современного вампира. Несколько копий этого фильма были спрятаны и не показывались зрителю до 60-х годов. К тому времени Флоранс Стокер умерла, а обе версии фильма «Дракула» с Бела Лугоши и Кристофером Ли уже были закончены.

Хотя «Носферату» остается самым знаменитым немецким фильмом о вампире, Германия дала зрителю ряд других важных кинематографических толкований этого предмета. Немецкий вампир появился в 60-е годы в серии довольно быстро забывшихся фильмов, включая «Пещеру живущего мертвеца» (1964), «Кровопийца» (1966) и «Кровавого демона» (1967) с Кристофером Ли. Фильм «Вампир Дюссельдорфа» рассказывал историю Петера Кюртена, реального серийного убийцы, который пил кровь своих жертв. За ним последовал фильм «Нежность волков», который повествовал о вампирическо-вурдалакских убийствах Фрица Хармана, который убил 25 мальчиков и выпил их кровь.

В 70-е годы Германия была местом возникновения двух уникальных, и глубоких фильмов о вампире. «(Джонатан» (1970) использовал вампиризм как метафору для обозначения подъема фашизма. «Мартин» (1976) исследовал жизнь молодого, умудренного жизнью вампира, который прошел путь от простого укуса до применения бритвы и шприца. Среди более поздних немецких фильмов о вампире такие картины, как «Оборотень против женщины-вампира» (1970), «Вампирическое происшествие» (1978) и «Очаровательный монстр» (1991).

В течение последних двух десятилетий Германия обеспечила благоприятную почву для романов о вампире. Эта страна была и теперь остается постоянным источником литературы ужасов, а многочисленные вампирические рассказы появились в нескольких журналах, публикующих произведения в жанре ужасов. На протяжении 70-х и 80-х годов полчища современных писателей как шахту разрабатывали легенду о вампире. Возглавлял их Ясон Дарк, который написал более 300 популярных романов, 20 из которых были посвящены Дракуле и другим вампирам. Книги о вампирах печатались в серии книг ужасов компанией «Баштай-Люббе Ферлаг» в Бергиш Гладбахе. Фредерик Коллинз, который также написал несколько романов о вампире, был редактором этой серии. Среди авторов, создавших многочисленные романы о вампирах для «Баштай-Люббе», были: Брайан Эллиот, Роберт Ламон, Франк де Лорка, А.Ф.Морланд, Майк Щздоу и Эрл Уоррен. Два издательства— «Цауберкрайс-ферлаг» и «Пабельхаус», находящиеся в Раштатте, — также выпустили ряд книг с вампирами в серии ужасов. Среди наиболее популярных писателей, работавших для «Цауберкрайс-Ферлаг», были: Майк Карун, Роже Дамон, Маркое Монго, Дан Шокер, Джон Спайдер и В.Д.Тобьен. Авторы «Пабельхауса» включали: Джеймса Р.Бучетта, Нила Давенпорта, Франка Скай и Хью Уолкера. Большинстве немецких романов о вампире публикуются этими тремя издательскими фирмами.

В 90-е годы в Германии вновь поднялась волна интереса к вампирам. В изобилии издаются романы О вампирах, комиксы, иные произведения, а вампиров можно обнаружить и на поздравительных открытках, и в рекламе. Особенно примечательной является литература о вампирах для юношества, а среди авторов, пишущих для детей, появилась Анжела Зоммер-Бодвибург, любимая во всем мире. Ее серии романов для детей о Томе Нудельмане и его друге вампире Рудольфе были переведены на английский и опубликованы как в Англии, так и в США.

Греция является одним из древнейших источников современной легенды о вампире. Древнегреческие записи отмечают существование трех вампироподобных существ — ламии, эмпусаи и мормоликаи. Также, в Греции известен стриг - ведьма-вампир. Стриг произошел от латинского стрикс, который изначально относился к кричащей сове, а позже к ночному летающему демону, который нападал и убивал детей, высасывая их кровь. Ламия была названа в честь Ламии — ливийской королевы. Она была дочерью Белуса и Ливии и, как гласит история, ее полюбил Зевс, царь греческих богов. Гера, жена Зевса, взревновала и похитила всех детей Ламии, отцом которых был Зевс. Ламия удалилась в пещеру и мстила, похищая детей смертных и высасывая их кровь, будучи не в состоянии нанести ответный удар Гере. Она превратилась в ужасное существо. (История мормоликая очень похожа — их называют по имени женщины Мормо, которая съела своих собственных детей.).

Позже ламия стала отождествляться с классом существ, созданных по ее образцу. Это были отвратительные женщины с деформированными змееподобными нижними частями тела. Одна нога была медная, а другая — как у животного, в основном, как у осла, козы или быка. Ламш были известны как демонические существа, которые высасывают кровь у маленьких детей. Однако они обладали способностью превращаться в прекрасных молодых девушек, чтобы нападать и соблазнять молодых мужчин. Много внимания деяниям ламии уделил Филострат в 25 главе четвертой книги «Жизнь Аполлона».

Один из учеников Аполлона по имени Менипп был очарован молодой богатой девушкой, которую впервые встретил как видение. В этом видении ему было сказано, где (окрестности Коринфа) и когда он найдет ее. Молодой человек влюбился и готовился к свадьбе. Когда он рассказал эту историю Аполлону, тот сообщил своему молодому ученику, что за ним охотится змея. Встретив женщину, он сказал Мениппу: «Ты можешь осознать правду того, что я сказал: эта прекрасная невеста — одна из вампиров (эмусия), одно из тех существ, которых мы называем ламии и домовые (мормоликаи). Эти существа влюбляются, они подвержены восторгам Афродиты, — но особенно они ищут плоти человеческой и заманивают с таким восторгом тех, кого потом намереваются испробовать на своем празднике». Несмотря на возражения Meниппа, Аполлон выступил против ламии. Один за другим исчезали ее чары. И, наконец, она признала свои планы и рассказала о своей привычке питаться молодыми и прекрасными телами, потому что «их кровь чиста и сильна». Филострат назвал эту запись «наиболее известной историей об Аполлоне». Апулей в самой первой части «Золотого осла» пересказывает историю встречи с ламией, которая догнала своего убегающего любовника и убила его, проткнув шею мечом, забрала всю кровь а затем отрезала ему голову. Но вскоре люди потеряли страх перед ламией. Уже в древние времена она просто служила средством устрашения родителями непослушных детей. Однако отзвуки этих поверий живы, и сейчас, если ребенок внезапно умирает, говорят, что ребенок был задушен ламией.

В XV веке ламии были вновь открыты — теперь уже в литературе, когда Анжело Полициано из Флоренции опубликовал поэму «Ламия» (1492). В 1819 году британский поэт Джон Ките написал поэму под тем же названием. Со времени Китса ламии появлялись во многочисленных поэмах, в живописи, скульптуре и музыкальных произведениях. Например, Август Энна написал оперу под названием «Ламия», которая впервые исполнялась в Антверпене, Бельгия, в 1899 году. Поэмы на эту же тему были написаны Эдвардом Макдоуэллом (1888), Артуром Симонсом (1920), Фредериком Зеком (1926), Робертом Грейвсом (1964) и Петером Дэвидсоном (1977). Среди более поздних романов, изображающих ламии, были четыре книги Д. Н. Вильямсона: «Экипаж смерти» (1981), «Школа смерти» (1981), «Ангел смерти» (1982) и «Доктор смерти» (1982) — все они об одном и том же персонаже — ламии Захариас. Недавний роман Тима Пауэра «Акцент ее внимания» (1989) описывал события, происходившие в начале XIX века и Англии. В этом романе с ламией взаимодействовали Ките, лорд Байрон, Джон Полидори, Мэри Годвин и Перси Шелли.

Ламии, эмпусам и мормоликаи, хотя и известны тем, что пьют кровь, не были вампирами в том смысле, какой вкладывается в это понятие в Восточной Европе. Это были скорее призрачные существа, нежели ожившие трупы. Древние греки, однако, имели целый класс вновь вернувшихся — вриколакос, — который, впоследствии развился в настоящих вампиров. Термин произошел от старославянского сложного слова «волкодлака», что означало «носящий волчью шкуру». Термин этот возник среди южных славян, от которых, возможно, перешел к грекам. Самое точное описание вновь вернувшихся (существа, которые возвращаются из могилы) в древнегреческой литературе дано в истории, рассказанной флегоном - рабом, получившим свободу во времена римского императора Гардиана.

Филиннон, дочь Демострата и Харито, была замечена входящей в комнату Мачатеса, молодого человека, который оставался в гостевой комнате родителей спустя шесть месяцев после ее смерти. Слуга рассказал родителям, что видел их дочь, но подглядев в щелочку гостевой комнаты, они не смогли установить, с кем проводит время Мачатес. На следующее утро Харито рассказала Мачатесу о смерти дочери. Он сказал, что девушку, побывавшую вчера у него звали Филиннон. Тогда он представил кольцо, которое она дала ему и нагрудную ленту, которую она позабыла. Родители узнали оба предмета — они принадлежали их дочери. Когда девушка вновь вернулась, родители вошли в комнату и увидели свою дочь. Она стала их упрекать за то, что они прервали ее встречу с Мачатесом и сказала, что ей дано только три ночи, которые она может провести с ним. Однако из-за их вмешательства, она снова умрет. И Филиннон вновь стала мертвым телом.

В этот момент на сцену выходит флегои — свидетель. Как официальное лицо, он был призван поддерживать порядок, так как молва о возвращении Филиннон в тот же вечер распространилась по городу. Он провел обследование места ее захоронения и нашел там подарки, которые она унесла после первого посещения Мачатеса, но самого тела не было. Горожане обратились к местному мудрецу, который посоветовал сжечь тело и соблюсти правильные ритуалы очищения, и обряды, задабривающие божеств.

Эта уникальная история о возвращении мертвой содержит некоторые аспекты, проявившиеся в более поздней греческой записи о вриколакосе. Существенный момент — тело неупокоившегося обычно сжигали, ему не рубили голову и не протыкали колом сердце. Однако греческий вернувшийся был еще не вампиром и даже не предметом страха. Он часто возвращался, чтобы завершить незаконченные дела со своим супругом, членами семьи или кем-то иным, близким ему в жизни. В более поздние века появятся истории о более продолжительных визитах и о вриколакосе, который возобновлял свою жизнь в семье. Порой сообщали о том, что вновь вернувшийся отправлялся в места, где его не знали, и вновь обзаводился семьей и детьми.

Одно из самых ранних сообщений о вриколакосе принадлежит французскому ботанику Питтону де Тоурнфорту. Будучи на острове Миконосе в 1700 году, он услышал историю об умершем недавно человеке, который разгуливал по городу и досаждал своими появлениями жителям. После того, как провалились попытки успокоить его способами, не требующими эксгумации, на девятый день после похорон тело было выкопано из могилы, из него вынули сердце и сожгли. Но проблемы не исчезли. Однажды приезжий из Албании предположил, что решение проблемы в том, чтобы в могилу воткнуть «христианские» мечи, так как считалось, что острый предмет, воткнутый в могилу не дает вампиру подняться. Албанец доказывал, что если меч будет в форме креста, он не даст дьяволу выйти из тела (многие верили, что тело оживляется дьяволом или злобным духом). Он предложил использовать турецкие мечи. Это не помогло. И, в конце концов, 1 января 1701 года, тело было предано огню.

Греция дала миру первого современного писателя о вампирах Леона Алласси (известного как Лео Аллатий). В 1645 году он написал «De Graecorum hodie quorundani» — книгу о верованиях греческого народа, где очень подробно описан вриколакос. В начале XX века Сатберт Лоусон провел много времени, изучая вриколакоса в греческом фольклоре. В развитии этого образа он выделил три стадии, начиная с той, что возникла в дохристианские времена и представлена в записях Флегона. В этой версии возвращение происходило по божественному желанию для определенной цели. Также в древнегреческих текстах Лоусон обнаружил иное объяснение: возвращение есть наказание за человеческие грехи. У Еврипида и Эсхила Лоусон отметил примеры, когда люди подвергались проклятию, обрекающему их на нетленное тело, означающему, что в смерти этот индивидум не найдет себе места среди тех, кто стоит по ту сторону могилы. Таким образом, древнегреческие писатели подпитывали концепцию «неупокоившегося».

Лоусон отметил три обстоятельства, которые предрасполагают отдельную личность к тому, что она станет вриколакосом. Первое, это может быть проклятие родителя или кого-то, перед кем этот человек провинился, например, такое, какое было наложено Эдипом на своего непочтительного сына. Эдип призвал Тартар (царство мертвых) отказаться принять его сына и изгнать его из места вечного покоя. Второе, кто-то может стать неупокоившимся в результате злобного или бесчестного поступка, в особенности, направленного против своей семьи, например, убийства родственника или адюльтер с невесткой или зятем. Третье, умерший может стать неупокоившимся, если он погиб насильственной смертью или же если его не похоронили.

Популярная вера во вриколакоса была внесена в доктрину греческой православной церкви, когда она стала господствующей силой в греческой религиозной жизни в первом тысячелетии нашей эры. Церковь развила учение об усопших, чьи тела остаются неразложившимися, и о вновь вернувшихся, которые воскресли и вернулись к жизни. Относительно первых церковь учила, что проклятие может предотвратить естественный распад тела, что, в свою очередь, становится барьером для развития души. Однако проклятия, произнесенные родителями или кем-то иным, становятся второстепенными по сравнению с проклятием, произнесенным церковью в акте отлучения (особенно, когда церковь отказывает жертве в спасительных причастиях). Истории о проклятых мертвых, чьи тела не распадались, постепенно стали основой веры в то, что отлучение имеет физические результаты. Сообщения об изменениях в телах отлученных, с которых это отлучение было потом снято, прибавили живописности к церковным писаниям.

Когда дело дошло до вриколакоса, церковь, казалось, просто была в замешательстве. Но в итоге ей пришлось иметь дело с тем, что, как полагали даже в древние времена, было иллюзией. Изначально, церковь объяснила это вмешательством дьявола в воображение людей, что заставляло их верить в возвращение мертвого. Однако перед лицом продолжающихся сообщений, церковь развила на сей раз теорию о том, что дьявол вселялся в тело мертвого и заставлял его двигаться. Но чаще всего такие случаи связывались с деятельностью медиумов, таким же образом, как это было в библейской истории о женщине из Эндора (I Самуил 28).

Таким образом, когда церковь стала доминировать в греческой религиозной жизни, она ввела догму, согласно которой, мертвые могут стать вриколакосами, если они умерли в отлучении, если они были похоронены без надлежащих похоронных обрядов или если они умерли насильственной смертью. Кроме того, появились еще два условия: это мог быть либо мертворожденный ребенок, либо тот, кто родился в один из великих церковных праздников. Таким образом, ранние греческие представления о вриколакосе, как о том, кто умер под проклятием семьи или в большом грехе, расширились. Христианизация славянских и балканских народов активно началась в конце первого христианского тысячелетия и достигла впечатляющих результатов в I—XII века. Когда восточная православная церковь стала господствовать в России, Румынии, Венгрии и среди южных славян, верования этих народов перешли в Грецию и еще явственней изменили понятие вновь вернувшегося, трансформировав его в истинного вампира. Закрепилось и представление об оборотне. Само слово «вриколакос» имеет славянские корни; оно произошло от старославянского названия, относящегося к волчьей шкуре. В Греции оно обозначало воскресшее тело. Некоторые славянские народы верили, что оборотень становится вампиром после смерти. Лоусон доказывал, что этот славянский термин изначально относился к оборотню, но постепенно стал употребляться для обозначения вновь вернувшегося, или вампира.

Кроме определения греки приняли и славянскую точку зрения о возможной злой природе вампира. Древнегреческий вновь вернувшийся был no своей сути не опасен — он возвращался для того, чтобы завершить незаконченные семейные дела. Иногда он совершал акт мести, но обычно тот, который считался вполне логичным. Он не был склонен к беспорядочному насилию. Таким образом, греки впервые у славян переняли идею, что некоторые возвращающиеся были особенно безжалостны. Постепенно злобная природа вампира стала доминировать в греческом восприятии вриколакоса. Она была сконцентрирована на его жажде крови и проявлялась в буйном нраве. Славянский вампир также обычно возвращался, чтобы нести насилие самым близким ему людям. Популярной формой проклятия врага была фраза: «Чтобы тебя земля не приняла» или «Чтобы земля отвергла тебя». Как результат, ожидалось, что проклятое лицо вернется в виде вампира и принесет опустошение своим близким и родным.

Каликантазарос, Это другой тип вампира, существовавшего в Греции. Каликантазарос был особенным вампиром. Его в подробностях описывал Лео Аллатий в трактате 1645 года «De Graecorum hodie quoriindam». Каликантазарос имел отношение к чрезвычайной святости, приписываемой христианским святым дням в рождественское время. Дети, рожденные в течение недели между Рождеством и Новым годом (или Богоявлением Двенадцатой Ночи — вечером, когда три Волхва прибыли и Вифлеем, чтобы преподнести дары младенцу Христу), считаются несчастливыми. Их описывали как разрушителей празднеств и верили, что после смерти они станут вампирами.

Каликаитазарис был примечателен среди вампиров тем, что его деятельность была ограничена днем Рождества и неделей или 12 днями после него. В течение оставшегося времени года он путешествовал в каком-то туманном нижнем мире. Его можно было отличить по какому-то маниакальному поведению или длинным когтям. Он хватал люден когтями и разрывал их на куски. Сообщения о каликантазаросе по части его внешности широко варьировались.

Каликантазарос оказывал влияние на повседневную жизнь. Как на каждого человека, рожденного в запрещенный период, на него смотрели с долей враждебности. Родители опасались, что такие дети разовьют вампирические фантазии по мере взросления и причинят вред своим братьям и сестрам.

Таким образом было развито греческое понятие о вампире, которое все еще жило в то время, когда британские, французские и немецкие писатели начали осваивать тему вампира в поэзии, рассказах и сценических постановках. Когда начала развиваться вампиричсская литература, ранние писатели установили связь между Грецией и вампиром. Гете, например, сделал Грецию местом действия своей поэмы «Коринфская невеста». Затем Джон Ките обратился к древнегреческим источникам, работая над поэмой «Ламия» («Колдунья», 1819). И Джон Полидори многое из происходящего в Вампире» (1819) перенес в Грецию.

В XIX и XX веках многие наблюдатели подтвердили, что вера во вриколакоса все еще жива в сельской Греции. В 1835 году Вильям Мартин Лик в своей книге «Путешествия по северной Греции» передал несколько записей об обхождении с телами, которые, как считалось, были вриколакосами. Даже в 60-е годы нашего века Г. Ф. Эбботт, Ричард Блум, Ева Блум и другие не испытывали проблем при сборе свидетельств греков, которые имели встречи с вриколакосом. Лоусон упомянул, а Эбботт и чета Блумов подтвердили, что среди греков ходит множество историй, в которых причиной возникновения вриколакоса назывались животные, например, кошки, которые перепрыгивали через тело в период между смертью и погребением. Эббот рассказал историю о теле подозреваемого вриколакоса, которое ошпарили кипятком, а не сожгли.

Греция является одним из старейших центров знаний о вампире. Понятие вампира, пройдя сложный процесс развития, и сегодня имеет большое значение, продолжая быть источником понимания популярности мифа о вампире. Кроме того, Греция внесла значительный вклад в развивающийся образ современного вампира художественной литературы.

Среди огромного количество божества и сверхъестественных существ, обнаруженных в религиозном мире Индии, был ряд таких, которые обладали характеристиками вампира и были отмечены в литературе о вампирах. Но все же это огромное количество разнообразных демонических существ больше напоминало духов, вурдалаков, а также живых ведьм и колдунов. Индийские вампиры и вампирические существа появлялись уже в древних индийских текстах, что дало повод некоторым исследователям полагать, что Индия была тем самым местом, где возникла вера в вампиров и откуда она распространилась на соседние территории. Вполне оправдано предположение, что значительный вклад в формирование на Западе веры в вампиров внесли переселившиеся из Индии цыгане.

В древнем индуизме (господствующей религии Индии) сотворение, изображается как первичное создание золотого яйца (космического разума). Видимое сотворение произошло из разделения этого яйца на небеса, землю и на 21 регион космоса. Эти регионы космоса были грубо поделены на три зоны, одной из которых была Тала — подземное царство хтонических божеств, жилище великанов-людоедов, призраков и демонов.

Наиболее известными из вампирических существ Тала были ракшасас (женский аналог ракшасис). Они описывались как хтонические существа и демоны, которые живут на кладбищах и вмешиваются в дела людей, нарушая ритуалы и сбивая с пути набожных людей. Убийстве младенцев было одним из их самых отвратительных деяний. Ракшасасы приходили в различных формах, иногда как женщины, а иногда как мужчины, некоторые как гуманоиды, а некоторые как полуживотные. Согласно легенде Хануман — божество, которое появлялось в образе обезьяны, прийдя в город Ланка в качестве посланника Рамама, наблюдало ракшасасов в любой вообразимой форме. Характеристика ракшасасов была дана во многих индийских эпосах, таких как Махабхарата и Рамайяна (в которой содержался эпизод с Хануманом), а многие божества и мифические герои заслужили себе славу, убивая ракшасаса..

Ракшасасы считались вампирами в силу некоторых своих черт. Например, они рыскали в ночи, имели устрашающую внешность и продолговатые клыки. В текстах их называли асра-па или асрк-ра (буквально: пьющие кровь). Как и греческие ламии, они разыскивали беременных женщин и нападали на младенцев. Естественным врагом ракшасасов был Агни — изгонитель тьмы и исполнитель священного обряда. Люди призывали Агни, чтобы он убивал или отпугивал демонов.

Тесно ассоциировались с ракшасасами йату-дхана (или хату-дхана) - колдуны, которые пожирали остатки, брошенные ракшасасами. Иногда гермин йату дхана использовался попеременно с ракшасасом. Также часто вместе с ракшасасом, упоминался писачас (буквально пожиратель живой плоти), но он занимал более низкую ступень в иерархии существ. Он обладал отвратительной, отталкивающей и кровожадной внешностью. Тексты описывали писачас как вурдалаков, поедающих плоть и разносящих опасную болезнь. В Пуране — сборнике индуистских документов - писачас описывались как продукт гнева бога Брахмы: "После создания богов, демонов (асуровД предков и человечества, Брахма был истощен, а они стали поедать его тело, так как они бьли ракшасасами и йаксасами. Когда Брахма увидел их, он был недоволен, и выпали волосы его и стали змеями. А когда увидел он змей, охватил его гнев, и существа, рожденные от его гнева, были злобными поедателями плоти — писачасами. Так Брахма создал жестоких тварей и добрых тварей дхарма и адхарма, правду и ложь."

Вампирическими чертами обладали также и бхута — души умерших, особенно тех, кто скончался безвременно, был безумен или родился с уродствами. Они скитались в ночи и появлялись как темные тени, мерцающие огни или неясные видения. Иногда они входили в мертвое тело и делали его вурдалаком, который пожирал живущих. Брахмапаруша - подобное существо, известное в северной Индии. Бхутасы жили вокруг тех мест, где происходило сожжение (кремация), в развалинах и других заброшенных местах, и в пустыне. Они могли трансформироваться либо в сов, либо в летучих мышей. Сова занимает особое место в индийской мифологии. Считалось несчастьем услышать крик совы, а крик совы, услышанный на кладбище, предвещал смерть. Мясо совы могло использоваться в ритуалах черной магии.

Бхутасы считались опасными по множеству причин. Они поедали отвратительную пищу и постоянно испытывали жажду. Они любили молоко и могли напасть на младенцев, которых только что покормили. Они могли войти в тело сквозь различные отверстия и овладеть человеком. И хотя бхутасы могли иногда действовать как вампиры, в основном их рассматривали как злобных существ.

Наиболее близки к западным вампирам индийские демонические фигуры веталасы, или бетайласы, — духи, которые поселялись в телах умерших и оживляли их. Бстайл был центральным персонажем «Вегала-Пачиси» — классического образца индийской литературы, сравнимого с «Притчами» Чосера или «Арабскими ночами». Впервые они переведены и опубликованы в Англии в середине века. Новый, самый удачный перевод одиннадцати из них был сделан сэром Ричардом ф.Бартоном и опубликован в 1870 году под заголовком «Викрам и вампир». «Ветала-Пачиси» описывали встречу короля Викрама с бетайлом, который рассказал ему серию сказок. Викрам, как и король Артур, был реальным человеком, который жил в первом веке нашей эры и стал притягательной фигурой для множества сказаний и притч. В книге йог уговаривает Викрама провести с ним вечер на кладбище. Затем он просит Викрама принести ему тело, которое он найдет на расстоянии четырех миль к югу, на другом месте захоронения. Это тело должно было висеть на дереве мимозы. Тело оборачивается бетайлом. И Викрам испытывает большие трудности, чтобы заставить вампира сопровождать его обратно к йогу, но в конце концов ему удается это сделать. Чтобы скоротать обратный путь, бетайл рассказывает ему целую серию рассказов, которые и формируют книгу. Когда они добираются до кладбища, где находится йог, король обнаруживает, что тот вызывает Кали. Они были окружены полчищем демонов индийской мифологии, включая ракшасасов и бхутасов, которые приняли вид различных тварей, а также бетайлами. Йог привел их к храму богини Кали. Там Викрам, защищаясь, убивает йога. В качестве награды боги даруют ему славу.

Обзор индийских вампрических существ был бы не полон без упоминания богини Кали, которую часто называют супругой Шивы. Она была богиней тьмы; на рисунках обычно изображалась темнокожей. У нее была ужасная, устрашающая внешность, а в качестве украшений она носила части человеческих тел. Ее любимым местом были поля сражений, где она пьянела от крови жертв, а также места захоронений, сожжений. В книге «Викрам и вампир» - Викрам видит Кали в храме, расположенном па кладбище: "Там стояла Смашани-Кали - богиня в самой своей чудовищной форме. Это была обнаженная и очень черная женщина с наполовину рассеченной головой, частично отрезанной и частично раскрашенной, покоившейся на ее плечах. Ее глаза были красные как у пьяницы, а брови были того же цвета. Ее грубые жесткие волосы свисали, как накидка, до колен." Бартон комментирует этот отрывок: «Будучи не в состоянии найти жертву, эта приятная богиня для того, чтобы удовлетворить свою жажду, перерезала собственное горло, чтобы кровь могли просочиться в ее рот».

По всей Индии среди различных этнических и лингвистических групп существовало огромное количество привидений, злых духов, демонов, которые жили неподалеку от кладбища и мест кремации и имели некоторое сходство с вампирами Европы. Многие из них дурачили других, принимая облик живого человека, и обретали вновь ужасную демоническую внешность непосредственно перед нападением на свои жертвы. Например, в Гуджарате существовали чурелы — женщины, которые умерли неестественной смертью (в западной Индии чурела была также известна как джахин, джахаи, яукаи, пагулаи и алвантин). Если с такой женщиной плохо обращалась семья, то она возвращалась, чтобы потревожить их и иссушала кровь мужчин этой семьи. Такая женщина могла стать дакини — помощницей богини Кали, а также участницей ее вампирических деяний. Если молодой человек был соблазнен чурелий и притрагивался к нище, которую она ему предлагала, то она держала его при себе до самого рассвета и возвращала в деревню седым старцем. У чурелы была одна особенность, которая выдавала ее, — ее стопы были вывернуты таким образом, что пятки были спереди, а пальцы сзади.

Рожавшим женщинам и младенцам вся семья и друзья уделяли массу внимания. Женщина, умершая во время родив, вероятнее всего превращалась в привидение. И чтобы предотвратить это, семья должна была похоронить ее тело, а не предать его кремации. Они должны были закрепить четыре гвоздя по углам места захоронения и посадить красные цветы на самой могиле. Женщину, которая умерла во время родов, хоронили в специальном месте (в различных частях Индии это место отличалось). Например, тело могли выносить из дома через боковую дверь и похоронить в тени дома, которую он отбрасывал при полуденном солнце. Верили, что если не пользоваться центральным входом для выноса тела, то чурела не сможет найти дорогу домой. Некоторые вбивали железные гвозди в порог дома и рассыпали семена проса по дороге к кладбищу. Как и в Восточной Европе, считалось, что чурела будет считать семена проса, a это занятие задерживает ее до самого наступления рассвета. В Пенджабе женщине, которая умирала во время родов, вбивали гвозди в кисти рук и стопы, прикладывали красный перец к глазам и обматывали стопы цепями. Другие же ломали ей ноги повыше лодыжек, разворачивали стопы назад и связывали большие пальцы вместе или же просто скрепляли стопы железными кольцами.

Среди самых интересных вампиров были чепиди (литературно: проститутки) — разновидность колдуньи в области Годовари. Чепиди изображались разъезжающими верхом на тигре в ночи. Без одежды они входили в дома спящих мужчин и высасывали их кровь из большого пальца ноги. Используя гипноз, они погружали всех остальных членен семьи в сон, подобный трансу, для того, чтобы те не смогли обнаружить их присутствия. По утру мужчина просыпался, но чувствовал себя опустошенным и в какой-то мере отравленным. Если он не обращался за лечением, то чепиди вновь возвращалась. Иногда чениди нападала на мужчин в джунглях, принимая образ тигра с человеческими ногами.

Девендра П.Варна предположил, что вампирические существа древней Индии являются источниками верований в вампиров в Европе. Он утверждал, что такие верования были перенесены арабскими караванами, следовавшими по Великому Шелковому пути из долины Инда к Средиземноморскому бассейну. Вероятно, они достигли Греции в I веке нашей эры. Подобное объяснение вполне допустимо, если бы не надо было развивать его более глубоко, чтобы как-то увязать с другими теориями, которые предлагают множество версий происхождения мифа о вампире в различных странах, удовлетворяющих целому ряду универсальных потребностей.

У могилы она встретила умершего человека, который заставил ее привести его в город. Там он выпил кровь трех молодых людей, которые вскоре умерли. Он употреблял кровь, смешивая ее с овсяной мукой. Это снадобье он заставлял готовить Кейт. Пока он пожирал свой завтрак, Кейт потихоньку спрятала свою порцию. Не зная, что она не съела свою овсяную муку, вампир сообщил ей по секрету, что смесь крови с овсяной мукой могла бы вернуть мужчин к жизни. Когда они вернулись к его могиле, «вампир» рассказал Кейт о спрятанном неподалеку сокровище.

На, следующий день были найдены три убитых молодых человека. Кейт заключила с их родителями сделку. Она предложила вернуть их к жизни, а взамен стать женой старшего из них, чтобы та земля, где, как поведал вампир, спрятано сокровище, перешла в ее собственность. Условившись таким образом, она взяла спрятанную овсяную муку и вложила ее в рог каждому мужчине. Они быстро оправились от нападения вампира. Вместе с мужем они выкопали золото, и богатая супруКеская пара жила долго и богатство по наследству передала детям.

Дадли Райт в работе "Вампиры и вампиризм" упоминал о женщиие-вампире, которая заманивала людей своей красотой. Предположительно, она проживала па кладбищенском дворе в Уотерфорде, неподалеку от башни Сгронгбоу. Саммерс самостоятельно провел одно из своих немногочисленных расследований с целью проверить факты, представленные в этой легенде. Он обнаружил, что никакой башни Стронгбоу неподалеку от Уотерфорда не было. Он предположил, что Райт сделал ошибочную ссылку на другое сооружение — башню Регипальда, но, пообщавшись со знатоками ирландской истории, установил, что никакие легенды о вампирах с башней Регипальда никогда не связывались. В итоге Саммерс предположил, что рассказ Райта был искаженной версией истории, повествовавшей об англосаксонском завоевании Уотерфорда, после которого была найдена лягушка (которая не водилась в Ирландии) и закопана в башне Регипальда.

В 1925 году Р.С.Брин сообщил другую ирландскую историю о священнике, который умер и был ненадлежащим образом похоронен. Возвращаясь с кладбища, скорбящая похоронная процессия встретила священника и была потрясена, обнаружив, что это был тот самый священник, которого они только что похоронили. Отличался он лишь бледностью кожи, широко открытыми блестящими глазами и удлиненными белыми зубами. Они немедленно направились в фермерский дом матери священника и нашли ее лежащей на полу. Ей показалось, что незадолго до того, как к ней прибыла похоронная процессия, она услышала стук в дверь. Выглянув, она увидела своего сына. Она отметила его бледность и длинные зубы. Страх охватил ее, и она, не впустив его в дом, упала в обморок,

В Ирландии родились два самых знаменитых писателя о вампирах — Шеридан Ле Фэню, который написал новеллу "Кармилла", и Брэм Стокер — автор "Дракулы". В ранних рассказах Ле Фэню пишет о своей ирландской родине. Но ко времени написания своих самых знаменитых историй о вампирах, оба автора переезжают в Англию и переносят действие своих произведений в континентальную Европу.

Вампир редко появлялся в ирландской литературе. Среди таких произведений определенную славу снискал "Улисс" Джеймса Джойса (1922). Вампир впервые появляется в начале романа, когда Стивен, главный герой, говорит о луне, целующей океан: «Юн — луна, бледный вампир - приходит сквозь шторм ее глаз, его паруса как крылья летучей мыши кровавят морскую поверхность, и припадает устами к се устам». Позже он делает ссылку на «...силу вампира от уст к устам». Джойс вводит образ вампира, размышляя о божественности, созидании и сексуальности. В другом месте Стивен говорит о вампирической связи мужчины с шикарными женщинами. В конце он определяет Бога как "Черную пантеру — вампира". Джойса интересует образ бога-Отца создателя, которого Джойс считает вампиром, поджидающим свои жертвы - невинных женщин. Образ девственницы Джойс ввел для того, чтобы доказать, что сотворение по сути также было разрушительным процессом. Несколько кратких отсылок к вампиру дали литературным критикам Джойса материал для оживленных споров.

Ирландские предания о вампирах стали предметом особо трепетного отношения участников - «Общества Брэма Стокера» и сопутствующего ему "Клуба Брэма Стокера". Общество пытается поднять статус работ Брэма Стокера, в особенности «Дракулы», и привлечь внимание к готической ирландской литературе в целом.

Испания географически отделена от Восточной Европы - родины славянского вампира, и в основном не содержит сообщений о вампирах в своем фольклоре, хотя в нем наблюдается присутствие колдовства. Как и ведьма в древнем Риме, в средневековой Италии стрега и португальская брукса, ведьма средневековой Испании считалась имеющей способность превращаться в различных животных, воровать детей и пить у них кровь. Детский вампиризм, например, фигурировал на длительном судебном процессе в Логроно осенью 1610 года. Веком ранее один из ведущих представителей римского католицизма по расследованию колдовства Фрей Мартин Кастепега назвал вампиризм одним из злых деяний, которые совершали ведьмы. Испания не участвовала ни в дебатах по поводу вампиров в XVIII веке, ни в развитии литературы о вампирах в XIX веке. Однако в мире кино в период после Второй мировой войны Испания играла значительную роль.

Вампир в испанских фильмах появился в конце 60-х годов, как раз тогда, когда итальянские и мексиканские фильмы о вампире достигли своего пика. Возможно, первым испанским фильмом о вампире был «Парк развлечений» (1963), основанныи на рассказе Рэя Брэдбери. До 1968 года он был в одиночестве, затем появились «Отметина человека-волка» и «Malenka la Vampira» (совместная испано-итальянская постановка, вышедшая на английском языке под названием «Клыки живого мертвого»). «Клыки живого мертвого» сделали известным режиссера Амандо де Оссорио, который в 70-е годы стал одним из самых плодовитых постановщиков фильмов о вампире. Он последовательно снял «Могилы слепых мертвецов» (1971), «Возвращение злобного мертвеца» (1973), «Ночь колдунов» (1973), «Ужас зомби» (1974), «Ночь морских чаек» (1975). Его особенно помнят введение слепых вампиров в «Могилах слепых мертвецов», сюжет которого закручивался вокруг рыцарей тамплиеров - религиозного ордена, члены которого были ослеплены и убиты в XIII веке. Они вернулись в двух других фильмах Оссорио, чтобы нападать на людей, которых они находили при помощи острого слуха.

В 1970 году Леон Климовски, опытный испанский режиссер, ввел в постановку первого своего фильма о вампире «Оборотень против женщины-вампира», Поля Наши — звезду-ветерана, играющего оборотней. В этом пятом фильме об оборотнях персонаж Наши граф Вольдемар Дапински напал на ведьму-вампира графиню Вальдессу. Климовски затем поставил «Ночную оргию вампира» (1973), «Сагу Дракулы» (1973) и «Странную любовь вампиров» (1974). Наши впервые встретился с вампиром в «Драку ле против Франкенштейна» (1969) — одном из ранних фильмов Данински. Позже он отойдет от роли оборотня, чтобы играть Дракулу в фильме «Великая любовь Дракулы» (1972).

Но самым знаменитым испанским постановщиком фильмов о вампиpax был Езус Франко; в Испании он был тем же, что и Марио Бава в Италии. В своем первом фильме о вампире Франко переманил звезду «Хаммер Филмз» Кристофера Ли в Испанию, чтобы переделать «Дракулу». Ли был заинтригован возможностью сыграть более настоящего Дракулу, чем ему это позволяли делать в Англии. В результате появился фильм «El Conde Dracula» (1970), у которого был сценарий (и характеристики Дракулы), более точно следующий книге, чем постановки «Юниверсэл Пикчерз» или «Хаммер». Никто не осознавал в то время, что при медленном развитии действия и тяжеловесности, он будет лучшим фильмом Франко о вампире.

В этом же году Франко снял «Vampiros Les,os die crbin des Dracula» версию истории Элизабет Батори, которая была более типична для эротических фильмов о вампире для взрослых, каковыми и был знаменит Франко. Немецкая версия, выпущенная в 1971 году, содержала много секса и насилия, что было приглушено в испанской версии. В 1972 году последовал фильм «Дочь Дракулы» -— другой эротический фильм для взрослых, который начинался со смерти Дракулы и рассказывал о приключениях его отпрыска женского пола. Также в этом году он снял «Дракулу против Франкенштейна», который продолжил серию о вампирах, хотя одновременно начинал серию о Франкенштейне в трех частях. В первом фильме доктор Франкенштейн оживил Дракулу, чтобы создать орды вампиров, как часть плана по захвату мира.

В 1973 году Франко создал свою версию «Кармиллы». «La Comtesse aux Seins NuSfr — историю о графине Ирине Карштейн, немом потомке Кармиллы, которая нападала на мужчин и убивала их путем фелляции. Преувеличенный элемент сексуальности был единственным достоинством этой картины, а большая часть сексуального содержания была вырезана этой или иной степени для различных рынков. В американской видсоверсии осталась только обнаженность, и фильм вышел под названием "Эротикиль". После этих шести картин Франко, кажется, исчерпал тему вампира. Он обратился к другим темам и продолжал выпускать большое количество фильмов ежегодно. Однако этих шести фильмов — одного с примечательным экспериментом с актером Ли и пяти эротических фильмов — было достаточно, чтобы утвердить их в почетной галерее кинофильмов о вампире и создать испанским фильмам о вампире неповторимый имидж.

После интенсивного периода выпуска фильмов о вампире испанские режиссеры внезапно бросили эту тему прямо в середине десятилетия. Только один фильм «Tiempos duros para Dracula» (1976) был сделан во второй половине десятилетия. Наши, который продолжал свою серию об оборотне, оживлял вампира дважды в 80-е годы. "El returno del Hombre Lobo" (выпущенный на английском языке как «Страстное желанием), девятый фильм человека-волка противопоставил Данннски Элизабет Liatoph и ее окружению. Затем в 1982 году Наши сделал детский фильм "Доброй ночи, сеньор Монстр", в котором был Дракула и другие знаменитые монстры. Недавно Испания оставила выпуск фильмов о вампире в пользу Голливуда.

Древний Рим не имел столь развитой мифологии вампиризма, как Греция, хотя, безусловно, само это понятие существовало. Оно означало не вернувшегося мертвого, а живущих ведьм. Понятие вампироподобного существа явно пришло от потребности объяснить неожиданную смерть младенцев — потребности, которая породила ламии в Древней Греции. Римляне говорили о стриксе — ночном демоне,который нападал на детей и пил их кровь. Стрикса отождествляли с кричащей совой. Этот термин сохранился в Греции как стригес, в Румынии как строгой, а в Италии как стрега.

Римский поэт первого века нашей эры Овидий описывал ведьму в четвертой книге совей работы «Фасты»: "Они летают в ночи и ищут детей, оставленных няньками, хватают их из колыбелей и разрывают их тела. Говорят, что они терзают внутренности младенцев своими клювами, и они наполняют свои горла кровью, которую выпили. Они зовутся стригес."

Он также передал ритуал, исполняемый как заклинание (призыв) древнего божества Карна — богини плоти, чтобы защитить детей от стрикса: "Незамедлительно она (Карна) дотрагивается до дверей соком арбутуса (земляничного дерева), трижды она метит порог этим соком. Она окропляет вход водой (и в воде содержится снадобье). Она держит окровавленные внутренности свиньи, которой два месяца от роду, и так говорит: Птицы ночи, пощадите внутренности мальчика. За миленького мальчика пала маленькая жертва. Возьмите сердце за сердце, я молю: внутренности за внутренности. Эту жизнь мы отдаем вам вместо той, лучшей". Проводящий ритуал завершал его тем, что клал ветвь боярышника на окно дома. Тогда ребенок находился в безопасности.

От стрикса возникло понятие стреги — ведьмы, обычно женщины, которая, как считали, обладала способностью превращаться и летала вокруг по ночам в виде птицы. Она также сосала человеческую кровь и обладала ядовитым дыханием. Петроний в своем "Сатириконе" поведал одну историю о встрече со стрегами. "Хозяин званного обеда рассказал своим гостям, что когда он был в доме своей знакомой, утешая ее, так как у нее умер сын, несколько ведьм собрались рядом с домом и устроили страшный шум и беспорядок. Все это время в ее доме был сильный молодой человек, который вызвался успокоить ведьм. Он вышел с мечом в руке. Спустя некоторое время он вернулся и упал на кровать. Он был весь черно-синий, а ведьмы исчезли. Остальные вернулись утешать мать. Однако, когда женщина пошла посмотреть на своего сына, все что она нашла там — так это кучу соломы. Ведьмы унесли мальчика, а молодой человек, который сражался с ведьмами, так никогда и не поправился."

Стрега была частью популярной культуры и распространилась по всей Римской империи. В IX веке Карл Великий, который основал Святую Римскую империю, ввел указом смертную казнь для всякого, кто считал, что какое-то другое лицо являлось стриксом и из-за этого подверглось нападению, было сожжено или съедено. Оказывается именно так обходились с людьми, которых считали ведьмами. К концу XV века ведьма подверглась демонизации и была превращена инквизицией в сатаниста. В Италии на протяжении веков охоты на ведьм люди, которые считались стрегами, арестовывались, судились и предавались казни. Во время допросов подозреваемых ведьм инквизиторы заставляли их сознаваться в совершении дел, приписываемых стрегам, включая питье крови у детей. Между 1460 и 1525 годами было опубликовано 10 книг по колдовству, написанных итальянцами. Среди них была и небольшая книга "Стрикс", написанная Пико Делла Мирандолой, которая была опубликована в Болонье в 1523 году. Эта книга описывала несколько недавних процессов по обвинению в колдовстве, которые имели место в Бреции в 1518 году и в Сондрио в 1523 году. Портрет стреги, представленный Мирандолой, был более полным (он основывался на общих верованиях относительно ведьм), чем какое-либо из признаний, сделанных на последних судах. Обвиняемые в Бреции и Соадрио, например, не признались в том, что они нападали на младенцев и пили их кровь, хотя Мирандола был озабочен тем, что стреги такие преступления совершали.

Верования, переданные Мирандолой, были обычными для эпохи Возрождения и оставались доминирующими среди лидеров церкви и интеллектуальных кругов в течение последующих нескольких веков. К XVIII веку итальянцы вслед за всей Европой стали сомневаться относительно существования такого сверхъестественного зла, которое предположительно совершалось ведьмами и вампирами. Остатки веры в стрегу, кажется, все еще сохраняются и до наших дней. Обрывки веры и традиций, как сообщали, были вновь обнаружены С.Г. Леландом в XIX веке, а потом через него перешли в современный ренессанс.

В Италии феномен вампира принял современную форму в тот период, когда вампирическое поветрием охватило Сербию и другие страны Восточной Европы (XVII век). Итальянцы внесли свой вклад в оживленный международный спор, который развернулся относительно природы этого явления и который, в конечном счете, вызвал в XIX столетии бум литературы о вампирах. В течение этого спора на протяжении веков были высказаны различные мнения, отражавшие различные теологические и идеологические воззрения.

Когда началось ванпирическое поветрие, францисканец из Павии, Людовик Мария Синистрари (1622—1701) включил тему вампиризма в свой труд «Демонизм и инкьюбасы/саккьюбасы», посвященный изучению демонических явлений, и предложил теологическую интерпретацию. Будучи далеким от современного рационализма и просвещения, возникших в следующем столетии, он считал, что вампиры — это существа, которые произошли не от Адама (т.е. человека). И хотя они имели разумную душу, их телесное измерение было абсолютно иной, совершенной природы. Таким образом, он упрочил мнение, что вампиры это существа, скорее параллельные человеку, чем противопоставленные ему как хтонические, подземные создания. (Эксцентричность взглядов Синистрати отчасти объясняется тем, что это учение было мистификацией.).

Существует мнение, что оно было написано в XIX веке Исидорой Лизикокс, что могло бы объяснить то, что это учение не упоминалось итальянскими авторами на протяжении всего XVIII века.). Современный взгляд на вампиризм открывается работой И.X.Зедлера «Большая полная универсальная энциклопедия всех наук и искусств» (1745), которая рассматривала вампиризм как предрассудок, мистифицирующий то, что в действительности было определенными заболеваниями. В работе 1743 года «Размышления о вампирах» кардинал Джузеппе Даванцати отмечал, что вера в вампиров в основном возникала в сельской местности, на окраинах цивилизации. Он однозначно определял вампиризм как «плод воображения» и доказывал, что в столицах Западной Европы подобные верования не имели места.

Тем не менее, в середине XVIII века сообщения о вампиризме становились все более многочисленными и распространялись по всей Центральной и Восточной Европе. Эти сведения были задокументированы в «Трактате о привидениях и о вампирах, которые появлялись в Венгрии и Моравии» (1749), написанном французским ученым-бенедиктинцем его преосвященством Доном Августином Пальме. Этот труд был источником вдохновения множества романов о вампирах на протяжении всех последующих веков. В работе «Замечания о вампиризме» (1755) Герхарт Ван Швитсн высказал точку зрения, что вампиризм является предрассудком, возникшим из невежества. Это мнение перекликалось со взглядами Кальмс и провозгласило триумф научного рационализма, который доминировал в культуре конца XVIII столетия.

В начале XIX века стали появляться, в основном в северной Европе, первые литературные работы о вампирах и вампиризме. Литературные вампирические традиции в Италии XIX столетия начинают отсчет с момента появления оперы «Вампир» А. Де Лжаспсрини (впервые представленной в Турине в 1801 году). Романтизм, популярное литературное движение, объектом размышлений, которого был внутренний человеческий опыт, усилило мифический образ вампира, расставив акценты на символике крови, ночи, меланхолии и «эротической нежности к трупам». В северной части Европы вампиризм был привнесен в литературные столичные круги из массовых суеверий через работы Повалиса, Гете и Джона Китса. В 1819 году Джон Полидори создал лорда Рутвена — главного героя рассказа «Вампир». Во французской и русской литературе к образу вампира часто обращались Чарльз (Шарль) Нодье, Шарль Бодельер, Александр Дюма, Алексей Толстой и Николай Гоголь.

Первым вампирическим романом, опубликованным в Италии, был роман Франко Мистрали «Вампир» (1869). История Мистрали происходит в Монако в 1862 году. В ней много крови и любовников-кровосмесителей. Вампир был представлен в декадентской аристократичной манере, на которую оказал влияние стиль Китса, Гете, Полидори и лорда Байрона — современников автора. Исторические народные понятия о вампиризме в том виде, как они были задокументированы во время вампирической истерии, составили основу «Вампира» - романа, написанного в 1908 году Энрико Бони. Возможно, это была единственная работа, которая проиллюстрировала мир массовых предрассудков и страхов в деревенском быту.

Натуралистический подход к этому явлению был обнаружен в работе Луиджи Капуана «Вампир» (1904 год, 2-е изд. — 1907). Автор стремился к объективному описанию фактов и проявил научный подход (вампиризм рассматривался как галлюцинация), хотя некоторый скептицизм и конце романа все-таки присутствовал. Одновременно с "Вампиром" Капуана вышел роман «Черный доктор» Дапиеля Оберто Маррама. Наиболее значительными работами о вампирах последующих десятилетий были: «Пробудившиеся с кладбища» Нипо Cauapeca (1932), «Рассказ об оборотне» Томмаяо Ландольфи (1939), «Осенний рассказ» (1947), «Последний Ликантроп» Бачелли (1947) и «Черная собака» Гуадальберго Титта (1964). Как видно из названий, вампиры и оборотни шли в литературе рука об руку.

После успешного итальянского фильма «Вампиры» Риккардо Фреда (1957), последовавшего за ним "Дядя был вампиром" Стефано Стено (1959) и выпущенных в 60-е годы картин Марио Бава возникла новая волна коммерческой литературы — ужасы о вампирах появились всем известные серийные романы «I roiiiaiizi del Теггоге», «ККК Classici dell'orrore» и -"Racconti cli Dracula" (переводы «Истории Дракулы»). Самым известным автором серийных романов был Гуетано Соррентино (Макс Дейв). Резко отличаясь от коммерческой литературы тех лет, романы авторов последних десятилетий явили более утонченный образ вампира, а также гротестного и комического вампира (при великодушной общественной критике). Заслуживают внимания появившиеся в этот период романы «Мой друг Дракулоне» Луджи Пеллицетти (1970), «Замок перечеркнутых судеб» Итало Кальвино, а также ряд других работ. Тогда же была опубликована работа Джовани Фонтана «Механическая карта», где вампир использован как литературный образ в игре оксюморонов и метафор. К этому времени на смену традиционному стереотипу вампира пришли изысканные, метафорические образы, не поддающиеся определению. Новое значение этого «архетипа», существующего в полном разрыве с традицией, было развито в романе Льбсрто Абрузеса "Анемия" (1984). Главный герой романа был обыкновенным человеком, который в повседневной жизни постоянно убеждался, что его истинная сущность — вампирическая. 06 этом говорили его физиологические страхи и физические перемены. Ему приходится принять эту метаморфозу, чтобы сохранить равновесие, необходимое, чтобы выдержать ритм обыденной жизни.

Другой оригинальный подход к теме вампира можно обнаружить в романах Фурио Джеси (1941—1980). Он представил шутливого вампира в коротком рассказе для детей «Заколдованный дом», опубликованном после его смерти в 1982 году. Но самым значительным вкладом Джеси был роман «Последняя ночь». Знаток мифологии и антропологии, Джеси описал вампиров как мифологические архетипы, символизировавшие жизнь. Их образы были созданы на основе традиции Востока и дохристианских народов Месопотамии, древней Мексики, Греции, Тибета и Индии.

Сам Дракула был использован как символ плодородия и нескончаемого планетарного существования, а миссия этих вампиров состояла в повторном завоевании Земли и покорении человеческих существ, которые шли к экологическому уничтожению. В конце сборника Джанфранко Манфреди «Последние вампиры» (1987) вампиры сами открыли свою сущность. В нескольких романах этой серии — «Дети реки», «Выздоровление», «Неясный способ» и «Летучая мышь Версаля» — выжившие «последние вампиры» описали свой исторический опыт существования на протяжении веков бок о бок с людьми, справляющимися с их ухищрениями и в конечном итоге побеждающими их. Книга дала оригинальные интерпретации некоторых важнейших событий, радикально повернувших курс истории человечества (лютеранская Реформация и испанская инквизиция — следствие вампирической истерии; Версаль и Ватерлоо) с точки зрения вампиров.

Поэзия о вампирах присутствует в авангардных художественных движениях: футуризме и «потоке сознания» конца XIX — начала XX столетий. Центральной темой этого направления поэзии была «вамп» - соблазнительная роковая женщина, схваченная в своих самых агрессивных и эротических проявлениях. Эти образы явно были унаследованы от позднего романтизма и французской поэзии, что очень заметно в стихах Бодлера («Превращения вампира», «Вампир» и «La Fontaine de Sang»). Внутри движения «скапиглатуры» наиболее популярными поэтами, писавшими о вампирах, были Никола Мациарелло, Арриго Вуато, Амилькар Пончиелли, Уго Тарчетти, Ачилле Торелли и Олиндо Гуеррини. Самым влиятельным поэтом-фугурисгом был Филиппе Томазо Маринстти.

В десятилетия, последовавшие за 20-ми годами с их истощенным футуризмом, итальянская поэзия черпала мало вдохновения от вампирической тематики. В середине века такие авторы, как Льдо Ралазсччи и Дипо Компана, лишь неясно намекали на вампиров в своих работах. Однако, начиная с 70-х годов, в литературе появляются греческие вампирические существа - ламии, впервые выведенные в произведении Джованни Фонтана «Лабиринт ламий».

В том же 1959 году, когда вышла комедийная картина о вампире Стефано Стено «Тяжелые времена для вампиров», появляются и «Приказание Дьявола» Риккардо Фреда, отснятый в 1957 году, и "Калтики бессмертное чудовище" (1959), которые приносят славу Марио Бава - оператору. Бава прошел путь от простого оператора до постановщика более 20 фильмов, которые отличались запоминающимися вычурными образами. Самые значительные и представительные работы Бава включают: «Маска Сатаны», «Черное воскресенье

Следует также упомянуть и некоторых итальянских актеров, сыгравших очень успешные роли. Во многих фильмах Бавы главные роли исполнила Барбара Стил. Она стала вамп-символом итальянского кино. В 1963 году Стил сыграла в «La danza iiiacabra»» (режиссер Антонио Марджсрити), в 1965 году появилась в фильме Марио Кайано «Чудовище без ляпа» и в фильме Майкла Рина «Месть кровавой твари». Уолтер Брапди был «заслуженным» итальянским «вампиром». Он играл в картине Пьеро Регноли «Бездельницы и вампир» (1960), в фильме Ренато Полселли «Вампир и балерина» и в «Убийце вампиров» Роберто Маури (1962). Стоит обратить внимание и на фильм «Голиаф и вампир» Джакомо Джентиомо, так как его стиль несет черты влияния Бавы.

К концу 60-х, достигнув высшего расцвета, вампир итальянскою кинематографа впал в немилость и с этого момента появлялся нечасто. Среди более поздних фильмов: «Fracchia contro Dracula» (1985), «Анемия» (1986), «Вампир в Венеции» (1988) и новая версия "Маски Сатаны" (1990). На притяжении 80-х годов итальянский вампир художественной литературы сливается с вампиром Западной Европы и Северной Америки. Многие романы, изначально написанные и изданные в Англии, переводились и печатались в Италии. Итальянцы также продолжали писать о вампирах как популярные романы, так и более серьезную фантастику. Среди наиболее значительных новых итальянских писателей, внесших вклад и эту традицию, находится Патриция Вальдуга, работы которой отличаются большой оригинальпостьто. В 1991 году она написала роман "Женщина боли", в котором вампиры появляются, чтобы напомнить читателю об ужасах XX столетия.

Итальянские комиксы появились в 60-е годы, а истории с вампирами стали обычным явлением в антологиях ужасов. Среди ранних произведений этого жанра был «Джакула» (Дракула) — комикс о вампире для взрослых, изображавший женщину-вампира. Он выходил серией из 12 частей, начиная с марта 1969 года. В 70-е годы Загор — популярный герой комиксов — встречал вампиров в нескольких своих приключениях, которые имели место на американском Западе.

Когда в XIX столетии западные ученые обратились к китайскому фольклору, они очень скоро натолкнулись на истории о чиан-ши (также пишется как киан-ши) — китайском вампире. Вера в вампиров происходила отчасти из китайской веры в существование двух душ. Каждый человек обладал высшей, или рациональной душой, а также подчиненной, или нерациональной душой. Первая имела форму тела и при разделении могла появиться как точный двойник. Высшая душа могла покидать спящее тело и блуждать по окрестностям. На короткое время она могла входить в другое тело и говорить через него. Если что-то происходило с блуждающей душой, то это могло иметь отрицательные последствия для тела. Иногда высшая душа появлялась в форме животного.

Подчиненная душа, которая называлась пъяи или пъо, была душой, обитающей в теле плода в период беременности, и часто задерживалась в теле умершего человека, вследствие чего не наступал процесс разложения. Когда пьяи покидала тело, оно разлагалось. Если пьяи была сильной, то она сохранялась и населяла тело довольно-таки долго, а могла и использовать тело до самого конца. Тело, оживленное пьяи, называлось чиан-ши, или вампир.

Чиан-ши выглядел вполне обычно и не воспринимался как вампир до какого-нибудь поступка, который его выдавал. Однако порой он принимал зловещий вид и светился зеленым фосфоресцирующим огнем. В этом состоянии у чиан-ши появлялись пилообразные зубы и длинные когти.

Казалось, что чиан-ши возник как способ объяснения проблем, связанных со смертью. Чиан-ши появлялся после неестественной смерти — из-за самоубийства, повешения, утопления, внезапной смерти или неправильного исполнения обряда погребения. Считалось, что умерший сердился и беспокоился, если его похороны откладывались на долгое время. Животных, и особенности кошек, держали подальше от непогребенного тела, чтобы они не могли перепрыгнуть через него, ибо тогда оно могло стать вампиром.

Чиан-ши был обделен некоторыми свойствами, которые были присущи славянскому вампиру. Например, он не мог дематериализовываться и подниматься из могилы, а следовательно, его трансформация должна была иметь место до похорон, что заставляло проводить похороны быстро. Китайские вампиры были исключительно ночными существами. У чиан-ши возникали трудности с переходом через струящиеся потоки воды.

Чиан-ши был очень сильным и злобным. Подробные сообщения о его нападениях на живых людей пестрели оторванными головами и конечностями жертв. Именно этой убийственной жестокости уделялось больше всего внимания в свидетельствах. Обычно, он шокировал жертв своим появлением, так как не обладал способностью заманивать их. Кроме своей природы убийцы, чиан-ши мог также демонстрировать сильное сексуальное стремление, которое приводило к тому, что он нападал на женщин и насиловал их. Через некоторое время вампир получал силу и начинал трансформироваться, становясь подвижным: oн покидал свое жилище-гроб, выучивался летать и покрывался длинными белыми волосами. Также мог превращаться в волка.

В основном же, вампир начинал свое существование как непогребенное тело. Однако встречались сообщения о непогребенных частях человеческого тела, в основном головах, которые оживали и продолжали существование как вампиры. Также сохранились истории о вечноприсутствугощем китайском драконе, проявляющем себя как вампир.

Люди знали несколько средств, защищающих от вампира. Чеснок - наиболее универсальное лекарственное растение, отгоняющее вампиров. Соль, как считалось, оказывает разъедающее действие на кожу вампира. Метлы — ручное орудие, при помощи которого храбрая душа могла буквально вымести вампира обратно в место его обитания. Железные предметы, рис и красный горох создавали преграды проникновению вампира и могли часто помещаться вокруг пустого гроба, чтобы вампир не избрал его местом отдыха.

Если вампир достигал стадии трансформации в покрытое волосами летающее существо, то только гром или пуля могли покончить с ним. Радикальным решением вопроса являлось сожжение — очищающий огонь был чем-то вроде панацеи человечества.

Чиан-ши был персонажем многочисленных историй и народных сказок. В XVII веке вампир стал предметом одной из самых известных историй китайского писателя Пью Сян-Линя, автора 16-томного издания "Лиао Чои". Его рассказ -"Воскресшее тело" повествовал о четырех купцах, которые остановились в гостинице и расположились на ночь в амбаре, где, как оказалось, лежало тело невестки хозяина гостиницы в ожидании погребения. Один из четырех не мог заснуть и бодрствовал читая. Тело, у которого были теперь клыки, приблизилось к трем спящим мужчинам и укусило каждого из них. Четвертый, который за этим наблюдал, оцепенел от страха. Наконец, он опомнился и, схватив одежду, бросился бежать, преследуемый вампиром. Когда она нагнала его, он находился под ивой. Она набросилась на него с необыкновенной яростью и быстротой, но в самую последнюю секунду человек увернулся, она со всей силы врезалась в дерево и длинные когти увязли глубоко в стволе. Человек упал в обморок от страха и усталости. На следующий день прислуга гостиницы обнаружила в амбаре троих мертвых купцов и тело невестки хозяина, которое лежало на месте, но было покрыто кровью. Она была такой же свежей, как и в день своей смерти, поскольку пьяи, подчиненная душа, еще не покинула тело. Хозяин признался, что она умерла 6 месяцев назад, но он не хоронил ее, так как ждал астрологически благоприятного дня для ее похорон.

С развитием киноиндустрии и Гонконге и Тайване в период после Второй мировой войны, китайский вампир получил новое лицо. На протяжении 50-х и 60-х годов две гонконгские фирмы «Кэтей-Керис» и «Шоу Вразерс» развивали производство фильмов о вампирах в Малайзии с использованием малайзийской тематики. Но не им принадлежит инициатива создать китайское кино о вампирах. Среди первых китайских фильмов о вампире был «Женщина-вампир», выпущенный в 1962 году Жоп Лиан. Как и в большинстве первых экскурсов в вампиризм, вампиру в этом фильме были неверно приписаны некоторые свойства. Это была история молодой женщины, которая после того, как ее застали за высасыванием крови у своего ребенка, была обвинена в вампиризме и сожжена. Позже узнали, что ребенок был отравлен, и она только пыталась его спасти.

В действительности же, тема вампира в китайском кино развилась десять лет спустя с появлением первых фильмов о вампирах в сочетании с боевыми искусствами — «Вампир Кунг-фу» (1972). Затем, через два года, совместная работа «Шоу Бразерс» и «Хаммер Филмз», появившаяся под разными названиями («Легенда о семи позолоченных вампирах» и «Семеро братьев встречают Дракулу»), стала одним из самых больших провалов в истории фильмов ужасов. «Легенда о семи позолоченных вампирах» - режиссер Рой Вард Бейкер, в главной роли Питер Кашинг — переносила историю Дракулы в Китай, куда был призван Абрахам Ван Хельсинг, чтобы защитить деревню от банды вампиров, овладевших военными боевыми искусствами. Фильм был настолько плох, что американский дистрибьютор снял с себя все обязанности по его прокату.

В 80-е годы кинопроизводители Гонконга вновь открыли для себя жанр ужасов с вампирами. Среди наиболее известных картин была комедийная серия «Мистер вампир», которая начала сниматься в 1985 году на студиях «Голден Харвест» и «Пэрэгон Филмз». Героями фильма были мифические китайские прыгающие вампиры, одетые в широкие одежды и передвигавшиеся прыжками. Первый фильм стал настолько популярен, что за ним последовали еще четыре. В Японии был выпущен сериал на эту тему, а также начал сниматься конкурирующий фильм «Сногсшибательный вампир — кунг-фу» (1985). Вторым успехом была лента «Чертова полицейская лавка» (1984), описывавшая противостояние полицейского отдела по борьбе с монстрами и вампиров, захвативших завод по расфасовке мяса. Продолжение появилось в 1986 году. Среди других примечательных фильмов Гонконга: «Тропа» (1983), «Проклятие злой жены» (1984), «Голубая лампа в зимнюю ночь» (1985), «Дракон против вампира» (1985), «Тесное столкновение с вампиром» (1985), «Полюби меня, вампир» (1986), «Завтрак вампира» (1986), «Вампир снова жив» (1987), «Беззубый вампир» (1987), «Привет, Дракула» (1986), «Вампир вновь наносит удар» (1988), «Семья с привидениями» (1989), «Безумное сафари» (1990), «Первый вампир в Китае» (1990), «Семья с вампирами-2» (1991) и «Робо-вампир» (1993). Из заголовков можно понять, что многие из этих фильмов были комедиями. Тайваньские фильмы этого же периода включали: «Вампир показывает свои зубы» 1-я, 2-я и 3-я части (1984—1986), «Новый мистер вампир» (1985), «Ускользающая песня вампира» (1987) и «Дух против зомби» (1989).

Скачущие и прыгающие вампиры принесли с собой из мифологии совершенные методы совладания с ними. Их можно было подавить магическими талисманами. Их можно было временно остановить, задержав дыхание. Поедание клейкого риса являлось противоядием против укуса вампира. Создавая свой, отдельный миф о вампире, китайский кинематограф создал новый популярный на Востоке образ вампира, подобно тому, как фильмы о Дракуле создали образ вампира на Западе.

Западные наблюдатели, которые начали приглядываться к религиозно-мистическому миру малазийцев в XIX веке, обнаружили элементы веры в несколько вампироподобных существ, в некотором роде аналогов ламии в греческой мифологии. Эти верования живы и по сей день, несмотря на наложение индусской и исламской мысли, которая стала доминировать в религиозной жизни полуострова. Вампиры все еще населяют весь поднебесный мир среднего малазийца.

Очень похожими на греческих ламий были лангсуяр и понтианак. Последний был описан как летающий демон, вроде банши. Первый лангсуяр был женщиной чрезвычайной красоты, которая родила мертвого ребенка. Когда ей сказали о состоянии ребенка, она в шоке отпрянула, а затем вдруг внезапно хлопнула руками и взлетела на близ стоящее дерево. Ее видели время от времени и узнавали по зеленому платью, длинным ногтям (которые считались признаком красоты в малазийском обществе) и длинным, до лодыжек, черным волосам. Ее волосы скрывали дыру на шее, через которую она пила кровь у детей. Первая лангсуяр уступила место целой группе вампирических существ. Поздние лангсуяры были уже поедателями плоти с особым пристрастием к рыбе (основным продуктом малазийцев).

Если женщина умирала во время родов или же в течение 40 дней спустя (в течение этого времени она считалась нечистой), считали, что она может стать лангсуяром. Чтобы этого не произошло, семья клала ей в рот стеклянные бусы (которые останавливали любые крики банши), а чтобы не дать возможности ей летать — под руки укладывали яйца и втыкали иголки в ладонь каждой руки. Однако лангсуяра можно было приручить, поймав ее, отрезав волосы и ногти, затолкав все в отверстие на шее. В этом случае лангсуяр становилась совершенно домашней и вполне могла нормально существовать в человеческом обществе. Были собраны сообщения, которые говорили о том, что лангсуяры приходили в деревни, выходили замуж и рожали детей. Однако их новая жизнь, обычно кончалась на каком-нибудь празднике в деревне, когда они начинали танцевать. Внезапно они возвращались к своей призрачной форме и улетали в джунгли, оставив детей и мужа.

Происхождение понтианака связано непосредственно с происхождением лангсуяра. Это существо, было мертворожденным ребенком. Верили, что он принимает вид ночной совы. Чтобы не дать умершему ребенку стать понтианаком, к нему применялись те же методы, что и к матери - бусы, яйца и иголки. Как и в случае с лангсуяром, при похоронах потенциального понтианака использовались специальные заклинания.

Уолтер Вильям Скит («Малайская магия», 1900, 1966), главный авторитет по малазийской мифологии, отмечал некоторое смешение между лангсуяром и понтианаком. Оба могли появиться в виде ночной совы, к обоим адресовалось заклинание, как будто они были одним и тем же существом, и ребенок и мать подвергались одним и тем же процедурам, чтобы не допустить их превращения в вампиров после смерти. Эта путаница может быть прояснена, если принять во внимание, что в некоторых частях Малайзии и почти повсеместно в Индонезии понгианаком зовется то существо, которое Скит описал как лангсуяра — женщину-вампира.

Птанггалан - третье вампироподобное существо в малазийском фольклоре. Согласно мифу, оно произошло от женщины, в разгар исполнения ею церемонии дудок бертам — церемонии раскаяния. Она сидела в огромном деревянном чане, который использовался для хранения уксуса, получаемого из сока пальмового дерева. В этот момент подошел мужчина и спросил, что она тут делает. Напуганная, она рванулась и побежала с такой силой, что ее голова отделилась от тела, а ее внутренности потянулись за ней, и так она взлетела на ближайшее дерево. Эта отделенная голова со свисающими внутренностями стала злым духом. Она появляется на верхушках крыш в момент рождения ребенка, издает высокие резкие звуки и пытается подобраться к ребенку, чтобы высосать его кровь.

В работах начала девятнадцатого века П. Д. Бегби описал пенанггалана как злого духа, который овладел женщиной и превратил ее и колдунью. Когда он желает путешествовать, он отделяет голову вместе с внутренностями, которые болтаются внизу, и улетает в поисках пищи, которой является кровь, как живых, так и мертвых. Он также рассказал историю о человеке, у которого было две жены, одна темнокожая, а другая светлокожая. Ему сказали, что они обе ненанггаланы. Человек не поверил, и чтобы проверить, устроил ночью наблюдение, и увидел, как они отправились за пищей. Тогда он поменял их тела. Когда они вернулись, то головы пристали каждая не к своему телу. Когда королю было представлено неопровержимое доказательство их злой природы, они обе были казнены.

Другая версия этой истории говорит о том, что пенанггалан произошел от женщины, которая занималась магией и, в конечном счете, научилась летать. В это время ее голова и шея отделились от тела вместе со свисающими внутренностями, и в таком виде она нашла пристанище на дереве. Отсюда она перелетала от дома к дому, чтобы пить кровь не только детей, но и матерей во время родов.

Чтобы защитить место, где происходят роды, по дому развешивались листья джсруджу (вид чертополоха), а в любую пролившуюся кровь втыкали шипы. Считалось, что если вдруг кровь или иная жидкость со свисающих внутренностей упадет на кого-то, то он немедленно заболеет.

Другие существа, пьющие кровь, — полот и пелесит — также были частью культуры Малайзии. Первый появлялся в виде очень маленькой женщины (ростом около дюйма), а второй — как домашний сверчок. Полонг действовал как ведьма традиционной западной мифологии. Его можно было привлечь кровью убитой жертвы, которая собиралась в бутылку и через семь дней (некоторые говорят через 14) над ней совершался ритуал. Затем ждали звука чириканья молодых птиц - это было знаком того, что полопг поселился в бутылке. Полонга можно было покормить, порезав палец, просунув его в бутылку и позволив ему пососать кровь. (На Западе говорили, что подобная ведьма кормится из спрятанного выступа на теле ведьмы — ведьминого соска). В благодарность за то, что его покормили кровью, полонг мог выполнять различные задания, включая и нападение на врагов.

Если на кого-то нападал полонг, что проявлялось в различного рода бредовых состояниях, призывали мудреца, который устанавливал, кто же послал его мучить свою жертву, и изгонял полонга. Смерть тоже иногда приписывалась нападению полонга.

Пелесит обычно сопровождал полонга в его путешествии и прибывал даже раньше его. Если полонга направляли для нападения на кого-то, то прежде в тело жертвы пытался войти пелесит для того, чтобы подготовить путь полонгу.

Уолтер Вильям Скит сообщал о довольно-таки ужасном методе создания пелесита. Потенциальный собственник нелесита выкапывал недавно умершего ребенка и относил его на муравейник. Через некоторое время ребенок должен был заплакать, и в этот момент владелец откусывал его язык. Затем язык погружался в специально приготовленное кокосовое масло и хоронился на три ночи. На третью ночь язык превращался в пелесита.

Многим народностям, населяющим Малайзию, были знакомы чевонги. У каждого народа была собственная мифология, в которой имело место множество духов, которых собирательно называли басы. Существовали различные виды басов, некоторые из которых при различных обстоятельствах нападали на людей. Обычной нищей басов была руваи, приблизительный перевод — душа или жизнь, или жизненная способность. Их излюбленной жертвой была дикая свинья, и бас устанавливал невидимые ловушки, чтобы захватить руваи свиньи. Иногда в ловушку попадала человеческая руваи, и бас съедал человеческую душу, или дух. Бас также мог повстречать человеческую руваи ночью, когда она путешествовала во время сна человека. Обычно басы не нападали на человека и не приближались к местам проживания человека. Они знали, чти огонь — это знак человеческого присутствия, и в лесу человек, которому повстречался бас, мог развести костер, и бас уходил.

Свидетельства о нападении баса па человека очень редки. Они нападали на людей разными способами, хотя большинство из них искали только руваи. Например, энг банка дух умершей собаки, который проживал в болотистой местности, воровал руваи. Если руваи не было возвращено, то через несколько дней жертва умирала. Если кто-то внезапно заболевал и умирал через несколько дней, то он считался жертвой энг банка.

Совершенно иным был манеден, который жил на диком растении пандана. Он нападал на людей, которые срезали это растение, кусал их и пил их кровь. Он прикреплялся к локтям мужчин или же к соскам женщин. Чтобы прекратить нападение, надо было что-то дать ему взамен, что-то вроде масляного ореха с орехового дерева ходж. Таким образом, нападение янг банка было разновидностью физического вампиризма, как, впрочем, и манедена.

Киноиндустрия (всегда под строгим британским контролем) начала развиваться не ранее, чем завершилась Вторая мировая война. «Шоу Бразерс» — фирма, находящаяся в Гонконге, учредила в 1947 году «Мэлсй Фили Продакшнз». Вскоре к ней добавилась «Катей-Кериз Продакшнз». В конкурентной гонке с западными фильмами, господствовавшими на рынке, малазийские компании для своих фильмов избирали, в основном, малазийские темы и Малайзию как место действия. Таким образом, в мир кино вошли малазийские вампиры. Одним из таких фильмов был «Понтианак» 1956 года. В этом фильме Мария Менадо играла молодую горбатую женщину, которая превращается в красавицу при помощи магии. После того, как ее мужа укусила змея, а она, пытаясь предотвратить его отравление, сосала кровь, она превращается в вампира-понтианака.

В малазийских фильмах о вампирах, вампир всегда изображается в виде молодой прекрасной женщины и довольно часто называется понтианаком. Истории, передаваемые в фильмах, зритель воспринимает как вполне достоверные, так как они подтверждаются многочисленными сообщениями от малазийцев, уверяющих, что знают вампира, который живет более или менее нормальной жизнью как жена и мать. В конце 50-х и в 60-е годы «Катей-Кериз» создает серию из 6 фильмов о понтианаке. Очень мало малазийских фильмов о вампирах получили доступ в западный кинопрокат, но теперь некоторые из них доступны на видео.

Польский вампир — разновидность славянского вампира, с которым он разделяет большинство основных характеристик. Польша как национальная группа возникла из союза 20 западных славянских племен, включая полопиан (от названия которых произошло имя страны), вистуланов, силезийцев, восточных померанцев и мозовцев. Изначально эти племена селились в долинах рек Одер и Висла. Значительный толчок к польскому самоопредению был дан в Х веке с основанием династии Пьястов. Веками Польша была зажата в тисках экспансионистских планов немцев и русских. Польша достигла своего самого значительного развития в XVII веке. После поражения на полях сражении она почти перестала существовать.

Христианство вошло в Польшу в конце IX века. Римская католическая церковь доминировала с самого начала. Еще в 969 году нашей эры в Краков был назначен епископ. Из-за приверженности людей римскому католицизму многие верования относительно смерти и погребения, преобладавшие в мифологии южных славян, не сохранились в польском фольклоре. Наиболее важно то, что в отличие от восточного православия, римский католицизм не имел догмы, утверждавшей, что тела тех, кто умер вне церковных обрядов, не подвержены распаду. Некоторые факты позволяют утверждать, что верования в ведьму или вампира-стрикса имеют римское происхождение и проникли в Польшу в годы введения христианства в стране.

Большая часть нашего знания о польском вампире почеркнута из работы Яна Перковски, основанной на изучении верований кашубов (народность на севере Польши), где вера в вампира сохранилась и по сегодняшний день. Исследования Перковски отразили некоторые современные тенденции. Обычными словами для обозначения вампира в Польше являются упиор, или упиер (мужчина) и упирцика (женщина) — варианты коренного славянского слона «опыри» и альтернативных — "опырь" или "вупи". (Упиор/упирцика были заимствованы из украинского языка, вероятно, в XV веке).

Второе слово вьесчи (или вьещчи). Иногда употреблялся термин нетоп. Будущие вампиры были приговорены к своей судьбе с рождения. Дети, родившиеся с большим сальником (мембранным чепчиком) на голове, должны были стать вьесчи, а те, кто рождался с двумя зубами, становились упиорем/упирцикой (или вупи). Будущая вампирическая карьера вьесчи могла быть изменена, если мембранный чепчик снимали, высушивали и перетирали в пыль (или сжигали) и кормили им (или его пеплом) ребенка, когда ему было семь лет. Перковски отмечал, что современные кашубы склонны не отделять эти два типа вампиров.

Те, кто был приговорен стать вампиром, вели, тем не менее, нормальную жизнь, но отличались гиперактивностью и красным лицом. Среди кашубов ходила поговорка — «красный, как вампир». Перед смертью будущий вампир отказывался от последних обрядов и священника. За телом человека, подозреваемого в том, что он станет вампиром, должны были тщательно наблюдать, так как верили, что они никогда по-настоящему не умирают. Следовательно, тело остывало очень медленно, сохраняло свой цвет и не отвердевало. Часто на лице и/или вокруг ногтей появлялись пятна крови. После полуночи, согласно верованиям, он просыпался и начинал есть собственную одежду и плоть. Затем навещал родственников и пил их кровь. После посещения родственников он, шел в местную церковь и звонил в церковный колокол. Те, кто слышал звон колокола, должны были стать следующими жертвами вампира.

Чтобы не дать подняться будущему вампиру, существовал ряд предосторожностей. Во-первых, над его ртом должен был быть сотворен знак креста. В рот клали распятие или монету. Под подбородок могли положить брусок, чтобы вампир не мог дотянуться до погребального одеяния. На пути вампира располагали несколько препятствий. Например, в гроб могли класть сеть, веря, что вампир, прежде чем выйти, будет развязывать все узелки. Также могли положить мешочек с песком или семенами мака в надежде, что вампир будет считать все крупицы песка или семена, прежде чем выйдет из могилы. Дополнительной предосторожностью было разбрасывание песка и семян по пути от могилы к дому семьи.

Если, несмотря на все предосторожности, вампиру удавалось подняться и напасть на членов сообщества, его могилу должны были вскрыть и упокоить тело. В голову мог быть вбит гвоздь. Однако более обычной практикой было обезглавливание трупа, после чего голова помещалась между стопами. В тот момент, когда голова была отрублена, кровь, вытекшую из раны, давали тому, кто заболел в результате нападения вампира. Кровь приносила им выздоровление.

В конце 1870 года в городе Нойштатт-на-Релс (сегодня известен как Вейхерово), в Померании (северо-западная Польша), зажиточный горожанин Франц фон Поблоски умер от туберкулеза. Спустя две недели умер его сын Антон. Другие родственники тоже заболели и жаловались на ночные кошмары. Оставшиеся в живых члены семьи решили, что за этим стоит вампир, и призвали местного знатока вампиров Йоханна Дзигильски. Невзирая на возражения местного священника, тело фон Поблоски было выкопано и обезглавлено в обычной манере. Священник пожаловался властям, и Дзигильски был арестован. Он предстал перед судом и был приговорен к 4 месяцам тюремного заключения. Освобожден он был только тогда, когда семья подала апелляцию против решения суда и разыскала судью.

Кроме сообщений о настоящих вампирах внутри общины у поляков есть целый набор сказок о вампирах, которые рассказывались для укрепления морали в общине. Одна, записанная Марион Мор Коулмэн, называлась «Принцесса-вампир». Она рассказывала о Якобе, бедном человеке, и о короле, чья дочь стала вампиром. Для того, чтобы заработать денег и как-то прокормить своих дочерей, Якоб согласился помочь королю. Один старик научил Якоба, что делать, и Якоб сделал вес, как он сказал. На заключительном этапе Якоб входит в склеп принцессы в ее отсутствие, пишет имя Святой Троицы внутри гроба и окропляет его святой водой. В результате таких действии принцесса упокоилась, а Якоб был щедро награжден благодарным монархом. Мораль этой сказки заключалась в утверждении мудрости старших, действенности церковных средств почитания и наград, которые приходят к людям за добродетельные поступки.

Ян Л.Перковски заметил, что вера в вампиров, по крайней мере в их непосредственное присутствие, среди канадских кашубов, которых он изучал, ослабла. Среди важных культурных факторов, ведущих к утрате веры, была деперсонализация самого процесса рождения и смерти в больницах и погребальных конторах. Подготовка тела в погребальных конторах разорвала интимную динамику между покойным и обществом и затруднила выявление потенциального вампира. В дополнение к этому кашубы были активно вовлечены в жизнь более крупного культурного сообщества.

Прибалтийские государства - Эстония, Латвия и Литва - это три маленькие страны, которые расположены на побережье Балтийского моря. У них единая религия — римско-католическая церковь и длинная история противостояния вторжениям со стороны соседей — Польши с юга и России с востока. Этнически они не едины, хотя и не принадлежат к славянам. Эстонцы очень родственны финнам. Латыши произошли от латтов — древнего балтийского племени. Литовцы произошли от древних балтов, племени, которое пришло на берега Немана с Запада. Литовский — один из самых древнейших балтийских языков.

Как Эстония, так и Латвия, были приведены в лоно римско-католической церкви в XIII веке немецкими рыцарями. В XIV веке Литва выросла в большое королевство, которое включало Белоруссию, часть Украины и России. Однако в течение последующих веков она потеряла свое могущество. Все прибалтийские государства были независимыми в период между Первой и Второй мировыми войнами. Они были аннексированы Россией во время Второй мировой войны и оставались частью СССР до распада Советского Союза в начале 90-х годов. Исторически прибалтийские государства не имели существенных традиций, связанных с вампирами, хотя они и разделяли веру в то, что умершие могут возвращаться, со своими польскими и русскими соседями.

Один случай вампиризма в Литве был включен Монтегю Саммерсом в книгу "Вампир н Европе" и после этого часто попадал на страницы разных издании в XX веке. Это дело имело отношение к событиям, произошедшим в жизни капитана Покровски. В деревне, неподалеку от своего фамильного имения, капитан Покровски узнал о человеке, который недавно женился во второй раз и становился все более вялым и бледным. Он сообщил, что односельчане этого человека считают, что его атакует вампир. Покровски направил к нему врача, чтобы тот провел обследование. Доктор обнаружил потерю крови и маленькую точечную ранку на шее. Больше не было ни одной раны, способной привести к потере крови. Никакие средства не могли предотвратить увеличение этой ранки, и в конце концов этот человек умер. После его смерти жена из соображений безопасности покинула деревню, чтобы не подвергнуться расправе со стороны односельчан, так как ее считали вампиром, который убил своего мужа.

Территория бывшего Советского Союза, включающая Россию, Сибирь, Украину и Белоруссию, была одним из истоков славянского вампира. Слово «вампир» впервые в славянских документах встречается именно у русских и «Книге пророчеств», написанной в 1047 году для Владимира Ярославича, князя Новгородского, правившего на северо-западе России. Текст был написан на языке, который в основном считался проторусским - разновидностью языка, который развился из более старого общего славянского языка, но который еще не стал определенно русским современным языком. Текст давал священнику непривлекательное название «упырь личи», что буквально значило "злобный вампир", или «вымогающий вампир», — непорядочный священник. Этот термин был, скорее всего, позаимствован у южных славян, возможно, у болгар. Русские в Киеве приняли восточное христианство в 988 году и соперничали с Болгарией за христианское лидерство.

Те области России, которые находились под управлением князя Владимира, объединенные вокруг города Киева (Украина), приняли христианство в 988 году, тогда же Владимир объявил войну язычеству. Затем христианство распространилось от Киева к северу и к западу. На протяжении нескольких веков христианство уживалось бок о бок с существующей племенной верой, но стало неотъемлемой частью слияния племенных культур в объединенные государства. Вторжение монголов в 1240 году, разрушивших Киев, и их правление привело к тому, что центр власти был перенесен в Новгород под начало Александра Невского. В XIV веке центр власти начал сдвигаться в княжество Московское и главная христианская клерикальная власть утвердилась в Москве, хотя митрополита все еще называли митрополитом «Киевским и всея Руси». Западные окраины России, включая Украину и Белоруссию, попали под все расширяющееся влияние Литовской империи. Так возникла современная Россия, отражающая атаки монголов на востоке и литовцев (и поляк) на западе.

Пока государство боролось с западными соперниками, православная церковь находилась в процессе искоренения дохристианских религий. Этот процесс сопровождался подъемом новых еретических религиозных движений, некоторые из которых представляли слияние христианства и языческих обрядов. С возникновением сильного централизованного государства в Москве в XIV веке власти периодически выступали против инакомыслящих. В течение этого периода и до наших дней сохранились люди, которые практиковали (или другие думали, что они практикуют) магию. Они были известны как ведьмы и колдуны.

Во время правления Василия II в середине XV века в России произошли огромные перемены, включая и расширение ее территорий. В 1448 году произошел распад союза римско-католической и православной церквей, который существовал для борьбы с исламом, и за пять лет до падения Константинополя епископ Московский провозгласил свой автономный статус. Последовал период укрепления как светской власти, так и духовной. Русская церковь получила многие прерогативы, ранее присущие Константинополю, а в XVI веке возникла концепция Москвы как «третьего Рима» — нового центра христианской веры. При Иване III великая территориальная экспансия достигла новых высот с присоединением Финляндии и движением на восток через Урал. Так была создана почва для последующего вторжения в долину реки Волга во время правления Ивана Грозного, а также присоединения Сибири и земель до самого Тихого океана в XVII веке. В течение нескольких веков правления Романовых Россия продолжала свое расширение на запад в прибалтийские государства, Белоруссию и Украину, хотя самым впечатляющим завоеванием было движение на юг к Каспийскому морю, к границе Персии. Ко времени русской революции 1917 года страна приняла размеры, которые она имеет и сегодня.

Русская революция 1917 года дала начало Союзу Советских Социалистических Республик (СССР). СССР распался в декабре 1991 года и был заменен на Содружество Независимых Государств (СНГ), хотя ряд бывших советских государств не присоединились к СНГ, а решили стать новыми независимыми странами. Собственно наша тема в основном касается России, Белоруссии и Украины.

В современной России самым обычным термином для вампира является "упырь"- термин, возможно, заимствованный от украинского «упырь». В России понятие о вампире тесно ассоциировалось с ведьмой или колдуном, которые в свою очередь были связаны с понятием о ереси. Ересь определялась как отступление от догм, считавшихся важными для восточной православной церкви. В православной церкви закрепилось представление о том, что тело человека не будет нормально разлагаться, если смерть произошла в тот момент, когда человек был отлучен от церкви. Его могли отлучить из-за аморального поведения или ереси. Таким образом, еретик (в родственных диалектах и языках — еретник, еретика, еретника или ерететуп) мог стать после смерти вампиром. В русской мысли связь между ересью и существованием вампиров постоянно усиливалась до тех пор, пока их не стали отождествлять друг с другом.

Лицо, являющееся еретиком в жизни, могло стать вампиром после смерти. Наиболее вероятным еретиком, который мог превратиться в вампира, был тот, кто практиковал магию, под различными именами кудесник, порцельник, колдун или знахарь. Способ превращения в вампира широко варьировался.

Еретик также ассоциировался с колдовством, практикуя которое, человек становился вампиром. За многие годы на всех огромных территориях, составляющих Россию, понятие «еретик»- приобрело ряд дополнительных значений. Временами это понятие относили к членам многочисленных сектантских групп, которые отвлекали людей от истинной веры. Он также применялся к ведьмам, которые продали свою душу дьяволу. Вампирический еретик обладал дурным глазом и мог свести человека, на которого упал такой вампирический взгляд, в могилу.

Дмитрий Зеленин проследил возникновение еретика-вампира от борьбы, которая велась православием против средневековых религиозных сект. Сектанты были определены как «иноверцы» (т.е. люди, придерживающиеся другой веры). После смерти иноверцы ассоциировались с «залежными покойниками» или нечестивыми умершими, и, таким образом, их не хоронили на кладбищах. Если они умирали без исповеди, тогда они рассматривались как умершие во грехе. Поскольку они не верили в истинного бога, то, возможно, они служили дьяволу, а следовательно, считались колдунами.

Еретиков обычно уничтожали при помощи осинового кола, всаженного и спину, или при помощи огня.

В Олонецком районе свидетельства говорили о том, что любой человек, включая благочестивого священника, мог стать вампиром, если вмешивался колдун и забирал тело в момент смерти. Крестьянин возвращался как будто выздоровевшим, но фактически он становился ерестуном (вампиром), который начинал питаться членами своей семьи. Люди в соседних деревнях начинали таинственно умирать. В районе Елатомска в восточно-центральной России были сообщения о еретичках - женщинах, которые продали свою душу дьяволу. После смерти эти женщины бродили по земле и пытались отвратить людей от истинной веры. Их можно было обнаружить около кладбищ, так как они спали по ночам в могилах нечистых. Их можно было определить по их появлению в местной бане, где они производили ужасный шум.

Вампир был объектом многих русских народных сказок, собранных в XIX и в начале XX века, начиная с работ А.Н.Афанасьева в 1860 году. Как это было свойственно для многих народных сказок, они служили для того, чтобы поддерживать ценности общества и поощрять определенный вид поведения. Например, сказка «Смерть на свадьбе» рассказывала о приключениях солдата, который был горд своей службой Богу и императору. Незная тот солдат привел с собой вампира на свадьбу, где тот начал тянуть кровь у молодоженов. Испуганный солдат тем не менее втягивает в разговор колдуна и говорит с ним до тех пор, пока не узнает секрета, как же можно его остановить. Сначала он украл немного крови, которую выпил вампир, собрал в две склянки и вылил ее обратно на раны, которые сделал вампир на телах молодоженов. Затем он привел сельчан на кладбище, где они вырыли тело вампира и сожгли его. Солдат был щедро вознагражден за свои поступки и также за проявленное мужество на службе Богу и императору.

Отправление русского вампира в мир иной следовало всем традиционным способам, известным во всех славянских странах. Тело подозреваемого вампира прежде всего выкапывалось. Часто кол (лучше всего осиновый) всаживался в сердце. Иногда тело могло быть сожжено (в записях Афанасьева упоминалось, что для сожжения вампира использовался осиновый хворост). Из записей района Олонца было известно, что тело хлестали кнутом, прежде чем втыкали кол в сердце.

В XIX веке вампир вошел в мир русской литературы вместе с популярностью немецких романтических историй Э.Т.А.Гофмана и работ Гете. В 1840 году Алексей Толстой (1817—1875) объединил вампира популярного русского фольклора с литературным вампиром, который возник в Германии и Франции. Два рассказа, «Упырь» и «Семья вурдалака», стали классикой как жанра ужасов, так и русской литературы. Последний был экранизирован итальянским режиссером Марио Бава как часть его антологии ужасов «Черный шабаш». Совсем недавно «Семья вурдалака» послужила основой русского фильма, выпущенного в США под названием «Папа, Санта Клаус умер» (1992). По крайней мере, два русских рассказа о вампирах были переведены и получили широкое распространение по всему миру - «Вий» (или «Вив») Николая Гоголя и «Призраки» Ивана Тургенева. Первый стал основой для двух фильмов — «Маска Сатаны» (выпущен в США как «Черное воскресенье»), также поставлен Марио Бава, и переделанный фильм под тем же названием, сделан сыном Марио - Ламбсрго Бава. Русская версия «Вия» была снята в 1967 году.

Возможно, вообще первым фильмом о вампире был «Тайна дома номер 5», выпущенный в России в 1912 году. Неправомочная версия «Дракулы» — первая экранизация романа Брэма Стокера была снята в России двумя годами ранее, чем "Носферату, симфония Гаруна", более известного фильма Фридриха Вильгельма Мурпау. Однако вампир не был постоянной темой для создания фильмов в России все эти годы.

Ни одна страна, так не ассоциируется с вампиризмом, как Румыния. Вампиры занимают важное место в фольклорных традициях этой земли. Ее репутация была установлена Брэмом Стокером. Действие его романа «Дракула» происходило в Трансильвании.

Хотя в то время Трансильнания была частью Венгрии, сейчас она часть Румынии. Современные ученые подтвердили, что одним из прототипов Дракулы был Влад-Протыкатель — князь Валахии (XV столетия), части современной Румынии, которая лежит к югу от Карпат.

Стокер получил большую часть своих знаний о Трансильвании, где он расположил замок Дракулы, из книги Эмилии Жерар "Страна за лесом" (1888). Жерар была шотландкой, которая вышла замуж за польского офицера, служившего в австрийской армии. Будучи бригадным командиром, он квартировал в Трансильвании в 1880 году. Пара проживала в Сибиу и Брасиие. В описании нескольких сверхъестественных существ, встретившихся в ее исследовании ритуалов, связанных со смертью, она отмечала: "Наиболее явным злом является - еносфератуг, или вампир, а которого верит каждый румынский крестьянин так же твердо, как в рай или ад. Существуют два вида вампиров — живые и мертвые. Живые вампиры — это в основном незаконнорожденные дети лиц, не состоящих в браке, но даже безупречная родословная не дает гарантии никому от вторжения вампира под семейный свод, так как каждый, кого убил носферату, становится подобным вампиру после смерти и будет продолжать пить кровь других невинных людей до тех пор, пока дух не будет изгнан путем открытия могилы подозреваемого человека и протыкания тела колом или не будет застрелен из пистолета прямо в гробу. Также считается эффективным для удержания в заточении вампира — ходить и курить вокруг могилы в каждую годовщину смерти. В наиболее сложных случаях вампиризма рекомендуется отрезать голову и положить ее в другое место в гробу, набив рот чесноком, или вынуть сердце, сжечь его и разброситъ пепел на могиле (стр. 185). "

Румынские понятия о вампире в основном относились к народным верованиям о славянском вампире. Несмотря на то, что румыны, хотя и окружены со всех сторон славянскими народами, сами не являются славянами. Румыны берут свои корни из древней Дакии — римской провинции, возникшей в Трансильвании и на прилегающих территориях после захвата их Траяном во II веке нашей эры. Траян привел за собой тысячи колонистов в слабозаселенную местность. Так как коренное население и колонисты вступали в смешанные браки, образовалась новая этническая общность. Языком этой новой общности была форма латинского - основа современного румынского языка. Их дальнейшая история, особенно на протяжении следующего столетия, является предметом крупного cnopа между румынами и их соседями, разрешить который пока невозможно в виду недостаточности археологического материала.

После того, как Трансильвания была заброшенной территорией в третьем веке, она вдруг становится объектом завоеваний для различных захватчиков, включая ранние славянские племена. В VII столетии она была поглощена империей булгар. Несмотря на то, что некоторые румыны стали христианами еще в IV веке, систематическое обращение в эту веру началось в IX веке, вскоре после прихода к булгарам братьев Кирилла и Мефодия. Румынская церковь в конечном итоге объединилась с восточным православием под главенством булгарского епископата.

В конце Х столетия мадьяры, в настоящее время венгры, включили Трансильванию в свое разрастающееся королевство. Венгры были римскими католиками, и они насаждали свою веру в завоеванных землях. Они также поощряли переселение среди других народов - шекелесов, ветви мадьяр, и среди немцев. На протяжении XIII века» улучшив момент, когда ослабло венгерское могущество в Трапсильвании, множество румын-трансильванцев мигрировало к югу и на восток через Карпаты, в королевства Молдавию и Валахию. Спустя век, в Валахии был посажен православный епископ. С того времени и по сей день Трансильвания является яблоком раздора между Венгрией и Валахией (которая разрослась до современной Румынии). В религиозном отношении, как римские католики, так и восточное православие продолжают бороться за веру людей.

Как только возникли Валахия и Молдавия, в этом регионе появилась и новая сила. Оттоманская империя распространила свое влияние на Балканы и начала свой марш по полуострову, который привел ее к самым воротам Вены в начале XVI века. В течение XIV века Венгрия и турки соперничали за господство в Валахии, создавая, таким образом, предлог для князя Валахии Влада приехать ко двору императора Сигизмунда, где он вступил в "Орден Дракона", принеся клятву защищать христианские земли от вторжения мусульман. Князь Валахии станет известен как Влад Дракул (1390?—1447). Его наследником станет его сын Влад-Протыкатель (1431?—1476), известный как Дракула. Сегодня в Румынии Влада-Протыкателя помнят как великого патриота и ключевую личность в развитии румынской нации. После смерти Влада Валахия в значительной мере попала под управление турок, а вскоре и Молдавия разделила ее участь. В 30-е годы турецкая армия прошла через Трансильванию, чтобы в 1541 году завоевать венгерскую столицу. Оставшиеся венгерские земли попали под управление Австрийской империи. Присоединение румынского королевства к турецкой империи дало некоторую степени религиозной свободы, и протестантизм приложил себе дорогу, особенно в Трансильвапии. Современные ученые подчеркивали, что ни одна румынская легенда или легенда из прилегающих стран не изображала Влада-Протыкателя как вампира. В германских и некоторых славянских рукописях подчеркивалась жестокость Влада и его отождествление с Драконом или Дьяволом, однако Дракула в качестве вампира — это современное литературное творение.

В XVII веке Габсбурги начали изгонять турок-оттоманцев из Европы, а к концу века установили свое господство над Трансильванией и начали насаждать римский католицизм. Трансильвания оставалась полуавтономным регионом до 1863 года, когда она формально объединилась с Венгрией, Около столетия Молдавия выживала между русскими, греками и турками, соперничающими за господство, до тех пор пока не возникла объединенная Румыния в 1861 году- Посредством серии аннексий в начале и в конце Первой мировой войны, включая Трансильванию в 1920 году, возникла Румыния приблизительно в ее теперешних размерах. Румынское большинство существует бок и бок со значительным, венгерским меньшинством Транесильвании, а румынская православная церковь соперничает с сильной римско-католической и постоянным присутствием протестантской веры.

Вампир в Румынии, несмотря на этническое происхождение румын, является разновидностью славянского вампира. Однако, как вампир в каждом отдельном славянском регионе, вампир Румынии приобрел некоторые отличительные черты. Отличие начинается с основного термина, употребляемого для обозначения вампира, как это было обнаружено Гэрри Сениом во время его работы в этом регионе в 70-е годы нашего века. Стригои (для женщины — стригоаика) родственнен румынскому слову стрига (штрига) — ведьма, которое, в свою очередь, произошло от латинского стрикс — слова, обозначающего кричащую сову, и которое расширилось для обозначения демона, нападавшего по ночам на детей. Второй термин морои (для женщины — мироаика), иногда пишется как мурони в более древних источниках, был обычным термином в Валахии, как стригои в Трансильвании. Румыны также различают стригои вии (множественное число стригои), или «живущий» вампир, а также стригои морт (множественное число - стригои морти), или «мертвый» вампир.

Стригои вии — ведьмы, которые должны стать вампирами после смерти, и которые могут направлять свои души и/или тела по ночам для встречи со стригои морт. Живые вампиры имеют склонность сливаться мыслями со стригами (ведьмами), которые обладают способностью направлять свои души и тела на встречу по ночам с другими ведьмами. Мертвые вампиры — это, конечно же, воскрешенные тела мертвых, которые возвращаются к жизни, чтобы беспокоить свои семьи, пить кровь членов семьи, скота и, если им не препятствовать, то и у соседей.

Стригои морт был разновидностью славянского вампира, хотя румыны не были славянами и использовали латинские слова, чтобы обозначать своих вампиров. Стригои обнаруживался по необычным обстоятельствам, сопровождающим его рождение или смерть, а живущий стригои был человеком, который родился либо с сальником (чепчиком) на голове, либо с маленьким хвостиком. Живой вампир мог стать мертвым вампиром, также как и другие люди, которые умерли в результате самоубийства или несчастного случая.

Румыны также использовали слово вриколак, но в основном для описания старого мифологического волкоподобного существа, которое пожирало солнце и луну. Родственные термины приколиси, или триколиси, были также для обозначения волков. Вриколак - зто вариант греческого вриколакос или сербско-хорватского вукодлак. Агнес Мургоси, которая работала в Румынии в 20-е годы нашего столетия, обнаружила, что этот термин все еще связывается с его же довампирическим мифологическим обозначением существа, которое пожирает солнце и луну. Временами, когда луна становилась красноватой, считали, что это кровь вриколака течет по лицу луны. Более определенная работа была проведена Гэрри Сенном в Трансильвании в 70-е годы. Он обнаружил, что популярное использование термина вриколак отличалось от термина стригои. Термин вриколак описывал человека, который периодически превращался в некоторых животных, обычно в свинью, собаку или волка. Как таковой он оказался ближе понятию оборотней, чем вампиров.

Носферату — это архаичный древнеславянский термин, явно произошедший от носуфурату, от греческого нософорос - «разносящий чуму». Из религиозного контекста это слово перешло в широкое использование. Оно широко и ошибочно трактовалось как румынское слово, обозначающее или «неупокоившегося» (Вольф) или дьявола (Сенн). В двадцатом веке, кажется, оно выпало из румынского языка. Стокер позаимствовал этот термин, а Жерард Фредерик Вильгельм Мурнау использовал его, чтобы фильм «Носферату, симфония Гарупа» отличался бы от «Дракулы». Он связал историю с великой чумой, которая обрушилась на Бремен, Германию, в 1838 году.

В Румынии верили, что вампир возникает главным образом в результате необычного рождения и ряда условий, о которых говорилось, что они могут предрасположить человека к тому, чтобы он стал вампиром. Беременные женщины, которые не ели соль или которые позволяли взглянуть на себя вампиру, могли родить ребенка-вампира. Седьмой ребенок одного пола в семье наверняка мог иметь хвост и становился вампиром.

Хотя необычно родившиеся дети были главными кандидатами в вампиры, вампиром мог стать любой, кого укусит вампир. Потенциальными вампирами были также люди, которые жили неправедной жизнью (включая мужчин, которые давали ложные клятвы), ведьмы (которые имели связь с дьяволом), тела, через которые перепрыгнула кошка, или люди, совершившие самоубийство.

Присутствие вампира обычно впервые замечалось, когда происходило несколько неожиданных смертей и/или за смертью кого-то из членов семьи или подозреваемого вампира следовала смерть домашнего скота. Бывали случаи, когда вампиром становился один из членов семьи, а женщины-вампиры обычно возвращались к своим детям. Своими действиями вампир часто тревожил свой дом. Он или разбрасывал вещи (полтергейст), или же разорял запасы продовольствия. Обычно сначала вампир нападал на свою семью и домашних животных, а затем и на других жителей деревни. Если его не уничтожали, то он мог пойти в другие селения, и даже в другие страны, где мог вновь вернуться к жизни в обществе.

Вампиры были особенно активны накануне дня Святого Георга (23 апреля, или 5 мая). В этот день ведьмы и вампиры собирались на околицах деревень, чтобы наметить свои черные дела на следующий год. В этот вечер жители деревень предпринимали ряд предосторожностей, чтобы обезопасить себя от козней нечистой силы. Персонаж Стокера Джонатан Харкер добрался до замка Дракулы как раз накануне дня Святого Георга. Вампиры и ведьмы также активны в день Святого Андрея, который был покровителем волков и подарил людям чеснок. Во многих областях Румынии верили, что вампиры становятся наиболее активны накануне дня Святого Андрея, активны всю зиму и затихают на Богоявление (в январе), Пасху или день Святого Георга.

День Святого Георга праздновался и празднуется в большей части Европы 23 апреля, следовательно, кануном дня Святого Георга является вечер 22 апреля. День Святого Андрея — 11 ноября. Румыния, которая использовала старый юлианский календарь, на 12 дней отставала от современного григорианского календаря. Так, по Стокеру, день Святого Георга праздновался в Румынии тогда, когда в западной Европе было 4-5 мая. Также канун дня Святого Андрея был вечером 23-24 ноября. Разрыв между юлианским и григорианским календарями увеличивается на один день каждые сто лет.

Могила подозреваемого вампира обследовалась на наличие выдающих его признаков. Часто в земле около надгробия находилось маленькое отверстие, через которое вампир мог входить или покидать гроб. Если было основание верить, что умерший был вампиром, тогда могила открывалась. Те, кто открывали гроб, ожидали найти краснолицего вампира. Часто тело было перевернуто лицом вниз, на нем была свежая кровь, а иногда кукурузная мука. Одна стопа могла быть отведена в угол гроба. Сенн сообщал, что вампира в обществе можно было обнаружить, раздавая чеснок у церкви и наблюдая за тем, кто будет есть чеснок, а кто нет.

Для румын было обычным открывать могилы умерших через три года после смерти ребенка, через четыре года или пять лет после смерти молодого человека и через семь лет после смерти взрослого человека. Нормально, если находили только скелет, который мыли и возвращали обратно в могилу. Однако, если тело не разложилось, то с ним обращались так, как будто это был вампир.

Было много предосторожностей, которые следовало предпринимать, чтобы не дать человеку стать вампиром, либо не дать ему причинить вред, если он им уже стал. С головы и лица новорожденного снимался сальник и быстро уничтожался. Тщательное и точное приготовление тела недавно умершего также не позволяло ему стать вампиром. В могилу клали колючую ветвь дикой розы. Чеснок был также полезен при изгнании вампиров. В кануны дней Святого Андрея и Георга окна (и другие отверстия в доме) смазывались чесноком, а коровам делалось чесночное обтирание. Когда вампир был в могиле, в землю над нею втыкали веретена (прялки), на которые бы наткнулся вампир, если бы ему надо было подняться. В годовщину смерти подозреваемого вампира, семья ходила вокруг могилы.

Когда вампир начинал нападать на общину и его опознавали, то надлежало его уничтожить. Эмилия Жерар, автор книги «Страна за лесом», обнаружила возникновение относительно новой традиции в сообщениях XIX века, в которых говорилось, что вампир может быть убит пулей, выпущенной прямо в гроб. Однако предпочтительным методом было протыкание тела колом, за которым следовало обезглавливание, помещение чеснока в рот, а затем повторное погребение.

Этот метод был принят Стокером в «Дракуле» как средство разрушения вампирической природы, которая овладела телом Люси Вестенры. В Румынии протыкание осуществлялось при помощи различных материалов, включая железо и дерево, а кол втыкали или в сердце, или в область пупка. Вместо обезглавливания тело могли повернуть в гробу лицом вниз, и наоборот. В гроб могли помещать семена проса, чтобы задержать вампира, который должен был сначала заняться длинным процессом поедания проса, прежде чем поднялся бы из могилы.

Этот процесс мог еще усложняться. Если вампир оказывался стойким к предпринятым мерам, тело могли вынуть из могилы, переложить на дрова и расчленить. Сначала вынимались сердце и печень, а затем сжигалось все тело по частям. Пепел потом смешивали с водой и его давали выпить пораженным членам семьи для исцеления после нападения вампира.

Румынский вампир также стал предметом ряда народных сказок. Фольклористы обратили внимание, что многие передают случаи о семейных парах, где недавно кто-то один умер. Часто перепечатывающейся историей была «Девушка и вампир» (которая также существует в русском варианте). В ней молодой человек совершает самоубийство после того, как не смог получить благословения на свадьбу у родителей своей подруги. В результате смерти он становится вампиром и начинает приходить к девушке по ночам. Девушка говорит с мудрой пожилой женщиной, живущей в деревне, которая поучает ее прикрепить к его рубашке нить. Затем нить ведет на кладбище и исчезает в могиле ее бывшего друга. Вампир продолжает приходить к девушке, у них продолжается сексуальная связь, но и когда ее родители умирают, она отказывается рассказать вампиру, что она видела в ту ночь, когда последовала за ним на кладбище.

Девушка вскоре тоже умирает. На ее могиле вырастает цветок, который увидел сын императора. Он приказал выкопать цветок и принести его ему в замок. По ночам, цветок превращается в девушку. В конце концов она

История служила осуждением внебрачных сексуальных связей и в то же время утверждала мудрость старших и поддерживала церковь как бастион, сражающийся против сил зла. Подобные же ценности утверждались и в других историях.

Было время, как говорит одна народная сказка, когда «вампиры были столь же обычны, как листая или трава, или ягоды в ведре». Однако они становились все более редкими и стали попадаться только в сельской местности. В середине 70-х годов нашего века Гарри Сенна без проблем находил истории о вампирах в различных местах Румынии. Предположительно, вампиры пострадали в течение последних десятилетии под напором общестиенного образования, а также из-за враждебности со стороны правительства ко всем рассказам о сверхъестественном. Важное место вампиров и народных верованиях Румынии продемонстрировано в недавнем исследовании сообщества иммигрантов из Валахии в Скандинавию.

Стригои мори, румынские вампиры, во многом согласуются с популярным образом вампира. Это вновь вернувшийся измертвых. Он обладает способностью производить действия, подобные явлениям полтергейста, особенно приводить в движение предметы обихода. Его рассматривали как своенравного, непослушного и очень слабого. Однако нападение вампира редко рассматривали как роковое. И он также очень редко кусал в буквальном смысле и нил кровь своей жертвы (в глазах румынских фольклористов, в фильмах искажена сама суть вампиров). Стригои обычно истощал жизненную энергию жертвы в процессе психического вампиризма. Описание нападения стригои, переданное живым метафорическим языком, часто воспринималось в буквальном значении переводчиками неславянского происхождения, которые поэтому неправильно поняли природу славянского вампира.

Географически Скандинавия состоит из трех стран северной Европы: Норвегии, Швеции и Финляндии. Исторически и культурно она также включает Данию и Исландию. Лингвистически, каждый язык этих трех стран включает сильные элементы древнескандинавского общего языка скандинавских викингов. Вампир, хотя и присутствовал, не был значительным элементом фольклора викингов, так же как и последующих скандинавских народных традиций.

Розали X. Вакс, автор книги «Магия, судьба и история: изменяющийся этнос викингов», указывала, что в древнескандинавской литературе материя воспринималась как значительное, так полупрозрачные, призрачные фигуры несуществующими. Однако было предание о привидениях, некоторые из которых были дружественными, а некоторые враждебными. Последние могли взаимодействовать с миром, но скорее как вновь вернувшиеся, чем как привидения. Временами они вели себя, по крайней мере на первый взгляд, как вампир или вурдалак, и обычно с ними поступали как с вампирами Восточной Европы — кол или обезглавливание. О них также сообщали как о вампирах в некоторых популярных обзорах по всему миру.

В «Саге Эрбиггии» из Исландии, например, Торольф, ранний поселенец этого острова, вновь появлялся после собственных похорон. Скот, который проходил около его могилы, бесился и умирал. Его преследования собственного дома привели к смерти его жены. Его скитания были на некоторое время приостановлены, когда тело перенесли и новое место. Но он вернулся, и, наконец, его новая могила была открыта, а тело сожжено и пепел развеян. «Сага Греттис» сообщала об обезглавливании Карра, другого исландца, чья голова была положена у его ног, и о Глэме, которого обезглавили и сожгли. Глэм был сильным мужчиной, который ненавидел своего бывшего работодателя — он убивал его скот и одного за другим членов его семьи. В конце концов Глэм был побежден и схватке с пришедшим героем Греттиром.

Древние датские записи рассказывали о Митотине, фокуснике, который вызвал гнев Одина. Он бежал в Финляндию, но был убит финнами. Однако и умерев, он действовал в том месте, где лежало его тело. Смерть людей и болезни, которые распространялись среди населения приписывались его мести. Чтобы прекратить его кровавые дела, люди обезглавили его и проткнули колом.

Более важное место в верованиях скандинавов занимала мара - ночной кошмар. Мару видели как прекрасную женщину, по на самом деле она была троллем. Она приходила к людям, когда они спали, и ложилась на их грудь таким образом, что они не могли ни шевельнуться, ни вздохнуть, ни двинуть конечностями. Она пыталась просунуть палец своей жертве в рот и пересчитать зубы. Если у нее было время, чтобы завершить счет, то жертва обычно умирала. Согласно некоторым источникам, мара была неизвестным лицом, которое было влюблено в свою жертву. Было известно, что она также нападает на лошадей и ездит на них всю ночь, а на утро такую лошадь можно обнаружить в конюшне всю в пене. Можно предпринять некоторые шаги против духа ночного кошмара, включая рассыпание семян вокруг его дома, можно развернуть туфли наоборот по отношению к кровати и поместить косу перед кроватью. Нож или другой острый инструмент был самым эффективным средством в убийстве или изгнании мары.

Предполагали, что вампир описывается в Калевале - древней саге Финляндии. За порогом Обители смерти в саге стоял Сурма - воплощение насильственной смерти. Сурма был готов хватать любого невинного человека, который проходил около него, и пожирал жертву при помощи целого ряда зубов. Сурма был ужасающей фигурой, но он не был вампиром.

Предания о возвращении мертвых для взаимодействия с живыми продолжали существовать и в XX веке. Они включали истории о возвращении мертвых возлюбленных (наподобие «Леноры» Бергера), а также собрание мертвых в церкви, чтобы провести свою собственную службу. Более того, есть предания о мертвых, возвращающихся потому, что они совершили самоубийство, потому что они были ужасно жадными или потому, что они хотели отомстить за себя живущим.

Возвращались дети, которые были убиты или которые умерли до того, как были крещены. Была злая женщина из Риса (Дания), которая бродила после смерти. Следуя очень старой традиции, в землю над ее могилой воткнули кол и вогнали его в ее тело, пригвоздив ее к земле. Для того, чтобы не дать мертвым подняться, люди бросали землю в могилу или помещали булавки возле стоп. Относительно недавно возникла традиция стрелять в тело пулей, сделанной из серебра. Обращение с вновь вернувшимися в Скандинавии указывает на общие способы обхождения с ними и о их неразрывности с практикой, применяемой против вампиров в Восточной Европе.

Одна популярная история "Гроннскьегг" (вампир, или лучше перевести вурдалак) была записана в Норвегии. В этой истории молодая девушка вышла замуж за незнакомца, у которого была зеленая борода. Вернувшись домой, она обнаружила, что ее муж ел трупы с местного кладбища, расположенного у церкви. Позже он появлялся перед ней в облике различных родственников и задавал ей вопросы. Когда он появился и виде ее матери, она сказала все, что она знает о нем, и он ее убил.

Хотя вампиры и вампироподобные существа появились в мифологии многих народов мира, они нигде так не превалировали, как среди славян Восточной и Центральной Европы. Из-за своей веры в вампиров, славяне испытали несколько бумов паники, связанных с вампирами - и конце XVII и начале XVIII веков, которые вылились в разрытие бесчисленного количества могил и привлекли внимание Запада к вампиру, а также привели непосредственно к развитию современного мифа о вампире.

Славянские народы включают большинство восточных европейцев, от России до Болгарии, от Сербии до Чешской республики и Польши. Охватывая регион между Дунаем и Адриатическим морем, эти народы называются собирательно южными славянами. Они создали несколько государств — Сербию, Хорватию, Боснию и Герцеговину и Македонию. В центре славянских земель располагаются два неславянских государства - Румыния и Венгрия, хотя каждая из них разделяет многое в языке и обычаях со своими славянскими соседями. Цыгане являются постоянным меньшинством во всех славянских странах, хотя большая часть цыганского сообщества была уничтожена во времена нацизма.

Точное происхождение славян — это вопрос продолжающегося исторического спора, но многие ученые соглашаются, что они пришли из долин рек бассейна Черного моря и были тесно связаны с иранцами, с которыми они разделяли религиозные взгляды, в которых центральное место отводилось божеству солнца. В какое-то время, до VIII века нашей эры, славяне, составлявшие многочисленные племена, мигрировали к северу и западу в те земли, где они сейчас проживают. Обустроившись на новом месте, постепенно они стали объединяться в национальные группы. Самым значительным событием в среде славянских народов было введение христианства. Первое проникновение церкви в славянские страны началось вскоре после того, как славяне заняли земли, которые прежде были в руках Византийской империи. Во время длительного правления Карла Великого (768-814) были проведены обширные реформы, которые способствовали обращению славян в христианство. При Карле Великом произошло развитие миссии среди жителей Моравии и Хорватии, он посадил епископа в Зальцбурге для дальнейшей христианизации славян. Однако большинство славян признают работу братьев Кирилла (827-869) и Мефодия (825-885) как действительное начало славянского христианства. Братья создали славянский алфавит, способный выразить все звуки славянского языка и различных его диалектов. Они заимствовали буквы из греческого, еврейского и армянского языков и создали новый литературный язык, который включал слова - заимствования из греческого, а также новые славянские слова, которые выражали некоторые переработанные греческие. Этот новый литературный язык, более всего напоминающий староболгарский, был старославянским церковным языком и влиял на различные новые языки (от Болгарии и Сербии до Польши и России), которые развивались из старых общих языков славянских племен. Кирилл и Мефодий перевели Библию и греческую литургию на древнеславянский язык. Из их миссии выросло несколько национальных восточных православных сообществ, автономных церквей под началом всемирного патриарха в Константинополе (теперь Стамбул) - духовного (хотя не административного) главы восточного православия.

В IX и Х веках восточная православная церковь и западная римская церковь вели борьбу по политическим и административным вопросам, которые должны были привести их к разрыву в 1054 году нашей эры. Разрыв имел огромное значение для славянских народов, так как болгары, русские и сербы примкнули к восточной церкви, в то время, как поляки, чехи и хорваты — к римской церкви. Раскол имел большое значение для развития знания о вампире, так как две церкви не пришли к согласию в отношении неразложившегося тела умершего человека. На Западе неразложившееся тело какого-нибудь святого человека было дополнительным знамением его святости, в то время как на Востоке неразложившееся тело рассматривалось как знак проклятия Господа, наложенного на мертвого, а следовательно, существовала вероятность того, что это лицо может стать вампиром.

Яп Л. Перковски, который провел самое тщательное изучение славянского вампиризма, пришел к выводу, что зто явление возникло на Балканах. Начиная приблизительно с IX века, истории о вампирах возникли как результат противостояния между дохристианским язычеством и христианством. Богомильство и дуалистическая религия, своими корнями уходящая в Иран, возникли в Македонии в Х веке и добавили еще один элемент в развитие этой концепции. В конце концов христианство одержало победу над другими религиями, идеями богомилов и язычников, включая веру в вампиров, которая выжила лишь в виде элементов популярной демонологии. Когда концепция вампира развилась в славянской мифологии, возникло несколько терминов, чтобы обозначить ее.

Наиболее широко использовались множество вариантов первого славянского термина, который лежал в основе нашего современного слова «вампир», который, кажется, развился из общей формы обыри, или обири. Каждая языковая группа имела родственную форму: от более старого коренного слова упирина (сербо-хорватский), упирби (украинский), упырь (белорусский, русский, чешский, словацкий), упиор (польский), вупьи (кашубский), лампир (боснийский) и вампир (болгарский, а также випир, вепирь или вапир). Существует множество мнений о происхождении коренного термина опири. Это нерешенная проблема, поскольку ранняя история славянских племен утрачена.

Второй популярный термин, особенно среди греков и южных с славян, — это вриколакос (который, как и вампир, обладает рядом форм в различных славянских языках). Этот термин, кажется, произошел от старого сербского сложного слова вилки плюс длака, обозначающего того, кто ходит в волчьих шкурах. Перковски доказывает, что этот термин обозначал того, кто надевал волчью шкуру во время исполнения ритуала. К XIII веку, когда это слово впервые появилось в письменном тексте, раннее значение было опущено, и вликодласи относилось к мифологическому монстру, который гонял облака и ел солнце и луну (вызывая затмения). Еще позже, к XVI веку, он стал относиться к вампирам и в таком виде перешел в греческую и румынскую культуры. Более старый южнославянский термин появляется теперь как вриколакис (греческий), вирколак (румынский), виколак (македонский и болгарский) и вуколак (сербо-хорватский, иногда укорачивается до кудлак). Из-за коренного значения этого термина вукодлак стал частью дискуссии об отношении оборотней к вампирам.

Три других слова были очень важны в литературе как определения вампира. Стршои (женщина - стригоаика) — популярное румынское слово для обозначения ведьмы. Гарри автор книги -«Оборотень и вампиры в Румынии» обнаружил такой вариант как стригои март (мертвая ведьма), в качестве общего термина для вампира. Стригои произошло от латинского стрикс (кричащая сова), которое также относилось к обозначению ночного демона, который нападал на детей. Русские : в основном заменили слово упырь — их старославянский термин для вампира на еретик — греческое церковное слово для обозначения тех, кто отступил от истинной веры. Въесчи (в другом написании как вьезщи или вьесчей) — этот термин применяется кашубами в северной Польше.

Вампир нашел свое место в мировоззрении народов Восточной и Центральной Европы. Он был связан со смертью и был существом, которого надо было избегать. Однако он не был универсальным символом зла, каким он станет в западной европейской литературе XIX века. В ненаучной атмосфере деревенской жизни ролью вампира было — объяснить различные формы непредсказуемого и незаслуженного зла, которое обрушивалось нa людей.

Славянский вампир значительно отличался от популярного образа, который возник в романах и кино XX века. Первое, он и основном появлялся без какого-то ранее имевшего места контакта с другим вампиром. Вампир был продуктом какой-то неправильности в жизни сообщества, наиболее часто проблемой, связанной с процессом либо смерти и погребения, либо рождения. Люди, которые погибали насильственной смертью, которая не давала им нормально завершить свой жизненный путь, могли стать вампирами. Таким образом, люди, совершившие самоубийство или умершие в результате несчастного случая, могли тоже стать вампирами. Большинство славянских культур имело точный набор ритуальных действии, которым необходимо было следовать после смерти человека и даже в течение нескольких дней после погребения тела. В сообществе, где церковь была неотъемлемой частью социального уклада, отступление от церкви было поступком большой значимости, и смерть в состоянии отлучения от церкви рассматривалась как причина вампиризма. Вампиризм мог также возникнуть из проблем, связанных с рождением. Например, большинство славянских сообществ имело определенные дни года, когда половая жизнь не приветствовалась. Дети, зачатые родителями, нарушившими это табу, могли стать вампирами. Болгары верили, что ребенок, который умер до крещения, может стать устрелем - вампиром, который будет нападать на коров и овец и пить их кровь. Среди кашубов, ребенок, родившийся с зубами или мембранным чепчиком на голове, мог стать вампиром после смерти.

Таким образом, славянское общество предлагало множество причин для возникновения вампиров. Конечно, отчасти ужас, который испытывали к вампирам, обуславливался возможностью передачи этого состояния другим. Вампир был склонен нападать на свою семью, соседей, друзей и людей, с которыми у него остались незавершенные дела. Те, на кого он нападал, также могли стать вампирами. Вера в то, что часть членов сообщества могла одновременно стать вампирами, обеспечивала волну вампирической истерии, которая имела место в славянских общинах.

В тех случаях, когда умерший подозревался в том, что он вампир, предпринимался широкий набор предпогребальных действий в качестве предупредительных мер. Среди самых распространенных было помещение различных предметов в гроб, которые, как верили, затормозят активность вампира. Наиболее обычными были религиозные предметы, вроде распятия. Верили, что такие растения, как рябина, не дают вампиру выйти из могилы. Поскольку вампира привлекал счет, то рассыпали семена (просо или мак) в могилу, поверх могилы или на дорогу, ведущую от кладбища. Вампир медленно считал семена, прежде чем приступал к своей вампирической деятельности. Иногда, в самых крайних случаях, тело могли протыкать шипами или колом, в разных местностях отдавали предпочтение кто дереву (боярышник, осина или дуб), кто железу. Веря в то, что вампиры сначала набрасываются и поедают свою собственную погребальную одежду, люди делали все возможное, чтобы держать одежду как можно дальше ото рта трупа. Под подбородок помещали деревянный брусок или же прибивали одежду по сторонам гроба.

Хотя было множество причин, по которым вампир должен был появиться в народных верованиях, но существование одной стало очевидным. Обычно необъяснимая смерть овец или крупного скота (пищи сообщества) приписывалась вампирам. Странные происшествия такого рода обычно изучались парапсихологами, и предполагалось присутствие вампира. С историями о вампирах объединяли и сообщения о полтергейсте, посещении инкьюбаса/саккьюбаса или явление призрака недавно умершего его родственнику или другу, внезапные болезни или смерть человека, в особенности родственника или друга, вскоре после смерти того, кто, как предполагалось, станет вампиром. Вампиров также связывали с эпидемиями.

Когда предположение о том, что общество подвергается нападению вампира, было серьезно принято несколькими жителями, возникала необходимость выявить вампира. Наиболее вероятным кандидатом было лицо, которое недавно умерло, особенно в течение предыдущих 40 дней. (Между смертью Иисуса и вознесением прошло 40 дней.) Тело подозреваемого вампира могло быть выкопано и обследовано на наличие характерных признаков. Считалось, что тело вампира будет как у живого и на нем будут знаки продолжающегося роста и изменений. У него будут гибкие конечности, а изо рта или других отверстий на теле будет течь кровь. Он может быть раздутым, как барабан, наполненный кровью. Волосы могут продолжать расти, и могут появиться новые ногти.

Когда предполагаемый вампир был выявлен, его надлежало уничтожить. Уничтожение вампира обычно представляло собой действия против тела — чаще всего его протыкали при помощи дерева или металла. Кол вбивался в голову, сердце или живот. В некоторых случаях вампира обезглавливали. Иногда помещали отрубленную голову между стопами тела до перезахоронения. В крайних случаях, тело сжигалось. Эти действия сопровождались, там где это было возможно, службой священника, например, повторялась погребальная служба или совершались окроплепие святой водой, или даже изгонялась нечистая сила.

Хотя вера в вампиров была довольно широко распространена, особенно в сельской местности в Восточной Европе, случаи того, что общество обнаруживало вампира и предпринимало действия против тела подозреваемого в вампиризме, были относительно редки. Такие случаи стали часты после того, как в XVIII веке происшествия с вампирами были широко освещены. В итоге были введены как светские, так и церковные наказания в отношении людей, которые оскверняли тела мертвых.

Однако кроме сообщений о современных вампирах, значительная часть фольклора, относящегося к неопределенному времени в прошлом, имела хождение в славянских странах. Наподобие басен Эзопа, эти истории функционировали как рассказы о морали с целью обучения членов сообщества нормам поведения. Среди наиболее известных была одна сказка, озаглавленная просто «Вампира, которая была записана Афанасьевым в России в XIX веке. Она рассказывала о молодой девушке но имени Маруся, которой вскружил голову молодой человек, прибывший в город, где она жила. Он был богатый, красивый, имел хорошие манеры, но он был вампиром. Даже после того, как она распознала его природу, она ничего не делала, и в результате умерло несколько человек из ее семьи. В итоге она узнала от бабушки, что надо делать. Эта история предлагала слушателям руководство к действию. Например, она учила, что мудрость следует искать у старших, и что молодые люди должны остерегаться привлекательных незнакомцев, так как они могут оказаться источниками зла. Другие истории предлагали такие же советы.

Исследователи фольклора, такие, как Гарри Сенн, не испытывали особенных трудностей в собирании народных сказок и сообщении о действительных вампирах среди славянского населения на протяжении всего XX века, хотя им приходилось ездить во все более удаленные деревни, чтобы найти такие сообщения. Неодобрение со стороны правительства любой формы сверхъестественного оказало значительное воздействие на то, что вера в вампиров была утрачена, и эффективно вело к искоренению большей части таких верований в городах и среди наиболее образованной части народа. В упадке веры виновато отчасти и введение современного похоронного ритуала, который взял на себя все функции, которые ранее исполняла семья покойного. Новые погребальные церемонии вызвали определенное отдаление родственников от участия в этом процессе, что в свою очередь внесло свой вклад в угасание многих верований относительно взаимодействия человека с умершими.

Вампир южных славян был разновидностью славянского вампира, а верования и обычаи, имеющие к этому отношение, испытали на себе влияние соседей. Страны бывшей Югославии упоминают, как место наиболее вероятного происхождения славянского вампира. Ян Л. Перковски предполагал, что определенная форма, принятая вампиром, произошла от смешения языческой и богомильской вер (религиозные течения, господствовавшие в этом регионе в конце Х века), которые были вытеснены христианством, хотя его гипотезы нашли мало сторонников. Во всяком случае, христианские лидеры пытались разрушить веру в вампиров, но часто им приходилось подстраиваться под нее, так как она оставалась сильной среди народа. Ислам оказался довольно удобной религией для веры в вампиров.

Перковски также проследил происхождение современного слова «вампир» к старославянской форме обырби, или обирби. Среди различных славянских групп и их соседей возникли разные формы этого слова. Господствующим в этом регионе в современную эпоху было сербохорватское слово "fynupuinn". Существовало слово «вампир» с добавлением звука "M", а в Ксении использовалось лампир. Присутствовал также вукодлак (хорватское) или вурвулак (албанское), слова, подобные греческому обозначению вампира - врикплакос. Вукодлак часто сокращалось до кудлак. В конце ХТХ века в Истрии, около границы с Италией, верили, что у каждого клана есть кудлак. Он считался злобным существом, которое нападает на людей по ночам. Ему противостояло другое существо крсник, которое часто прерывало нападение кудлики и боролось с ним.

В дополнение к повсеместно распространенным словам был обнаружен термин тенац в Черногории. Он был взаимозаменяем с лампиром — местным вариантом вампира. Слово означало тело умершего человека, захваченною злыми духами. Тенац ходил по ночам и пил кровь спящих. Он превращался в мышь, чтобы вновь вернуться в место погребения. Главным средством обнаружения вампира в Черногории было - привести лошадь на кладбище. Лошадь бы отшатнулась от могилы вампира и отказалась бы переходить через нее. Когда тело обнаруживали, его выкапывали и, если после дальнейшего рассмотрения, охотники на вампиров считали, что это вампир, то его протыкали колом или сжигали.

В Хорватии также были найдены термины кизяк, приказах, тенъяк и лупи мапари — все для обозначения вампира. Стригон (словенский) и стршиа (албанский, македонский) — кровососущие ведьмы, родственные румынскому слову стригои. Во время исследовательской работы в Черногории в начале этого века Эдит Дурхэм обнаружила, что люди больше не верят во вьештицу, но хранят обширное знание об этом существе. Вьештицами были пожилые женщины, которые испытывали враждебность к мужчинам, другим женщинам и детям. Охваченная злым духом душа спящей ведьмы разгуливала по ночам и вселялась или в бабочку, или в муху. Используя этих летающих насекомых, ведьма проникала в дом соседей и пила кровь у своих жертв. Жертва через некоторое время становилась бледной, у нее развивалась лихорадка, и она умирала. Ведьмы были особенно сильны в первую неделю марта и против них применялись предупредительные меры. Защитная церемония исполнялась в первый день марта и включала помешивание пепла в домашнем очаге при помощи двух рогов, которые затем втыкали в кучу золы. Чеснок также использовался как обычное защитное средство. Вампир был восставшим из могилы телом с некоторым подобием жизни. Некоторые верили, что это тело, населенное злыми духами. Верили, что через несколько дней станут вампирами те, кто умер внезапной, неожиданной или же насильственной смертью или в результате несчастного случая, от истощающей болезни или покончил жизнь самоубийством — это были главные случаи. Например, М. Эдит Дурхэ записала в Боснии истории об эпидемии вампиризма, которая ассоциировалась с эпидемией тифа. До того, как появились профессиональньк погребальные конторы, вампиризм также ассоциировался с потребностью следовать предписанной процедуре подготовки тела умершего и его последующим похоронам. Отклонения в этом процессе могли привести к тому, что умерший становился вампиром. В частности, было необходимо следить, чтобы животные, в особенности кошки, не перепрыгнул через тело покойного до погребения. В Македонии, если кошка прыгал через тело, то тело протыкалось двумя булавками. Считалось, что вампиризм заразен, и нападение вампира приводит к вампиризму.

Штригиа и вьештица были кровососущими ведьмами. Хотя они не были вновь вернувшимися, считалось, что ведьмы жили в сообществе тайно. Албанскую стршию можно было обнаружить, расположив над входом в церковь, когда в ней было полно людей, свиные кости в виде креста. Ведьма не смогла бы покинуть церковь и бегала бы по церкви, пытаясь найти безопасный выход. Штригиа ходила по ночам, часто в образе животного, нападала на людей и пила их кровь. Если штригии была замечена, за ней можно было последовать и, возможно, остановить ее, потому что она должна была остановиться и вырвать кровь, которую она выпила. Эту кровь можно было использовать как амулет, чтобы защититься от колдовства и вампиризма.

Стригон и Словении также был кровососущей ведьмой. Этот термин произошел от латинского сгприга (ведьма), который в свою очередь произошел от стрикса, изначально — кричащая сова, которую воспринимали как демона, который нападал на детей ночью. Этот термин также использовался для более общего описания вампира. Словенский историк барон Ян Вайкарт Валвасор (1641—1693) рассказывал об убийстве стригона в Истрии (западная Словения). Лицо, которое было подозреваемым вампиром, недавно умерло, а его видели несколько человек разгуливающим по городу. О его вампиризме сказала его жена, после того, как он вернулся домой и имел с ней половую связь. Стригон был убит боярышвиковым колом, который всадили ему в живот, в то время, как священник производил изгнание нечистой силы. Затем труп был обезглавлен. Все это время, тело реагировало так, как будто оно живое, оно отпрянуло, когда всаживался кол, кричало, когда производилось изгнание нечистой силы и когда отрубалась голова. После обезглавливания обильно текла кровь.

Вампиры нападали на людей, к которым испытывали сильные эмоциональные привязанности, как положительные (семья и друзья), так и отрицательные (с теми, с кем они ссорились в жизни), и пили их кровь. Верным признаком присутствия вампира было начало разного рода заразных заболеваний. Люди, которые заболевали и умирали от неизвестных в те времена причин, считались жертвами активности вампира. Вампир мог точно так же нападать и на деревенский скот.

Южнославянский вампир, как и вампир цыган, обладал способностью вступать в половую связь со своей супругой или возлюбленной. Дурхэм пересказала историю одной девушки из Черногории, которую заставили выйти замуж за человека, выбранного ее родителями и которого она не любила. Ее возлюбленный покинул в отчаянии страну и там умер. Он возвращался из могилы как вампир и посещал эту девушку, которая в конце концов от него забеременела. По внешности ребенок очень напоминал умершего человека. Сельчане были в растерянности, так как этот человек умер заграницей, и они не могли уничтожить его. У тел мужчин, извлеченных из могил в поисках вампира, часто наблюдалась эрекция.

Существование вампира могло быть обнаружено различными средствами, Например, в Черногории на кладбище приводили черную лошадь (в Албании использовалась белая лошадь), у могилы вампира она должна была отпрянуть. Лошадь обычно вел мальчик или девочка, которые еще не достигли половой зрелости. В Хорватии били сообщения о странных животных звуках, которые шли из чьей-то могилы - так был позже определен вампир. Тело выкапывали, и если оно было перевернуто лицом вниз или раздувшимся до такой степени, что кожа была натянута как барабан, то это указывало, что тело было выбрано правильно. Если же в могиле находили только кости, то значит это был не вампир.

Сербы и боснийцы разделяли веру цыган в дампира — сына вампира. Считалось, что потомок вампира обладал способностью как видеть, так и уничтожать своего отца и других вампиров. В Македонии существовала вера в силу людей, рожденных в суббогу. Такие саббатариане, как их называли, считалось, имеют огромное влияние на вампиров, включая способность заманивать их в ловушки, где их можно было уничтожить. По субботам, саббатариане могли увидеть и убить вампиров. Обыкновенные люди обеспечивали защиту своего дома от вампиров тем, что возводили заграждения из колючих кустарников (старое средство от ведьм).

Однажды обнаруженный вампир мог быть приведен в безвредное состояние или же уничтожен традиционными способами: при помощи кола или же обезглавливанием. В самых крайних случаях тело могли расчленить и сжечь. Обычно приглашался священник, чтобы заново повторить погребальные молитвы над лицом, которое умирало во второй раз. (Как часть усилий для того, чтобы остановить надругательство над мертвыми телами, церковь Сербии и Черногории угрожала каждому священнику, занимающемуся такой деятельностью, отлучением от церкви.) Как в Черногории, так и в Албании, верили, что вампира можно остановить, искалечив тело. Г.Ф. Эббот сообщал о наблюдениях способов разрушения вампира, когда его обливали крутым кипятком и вбивали длинный гвоздь в пупок. Тело возвращали в землю, а могилы посыпали семенами проса, и если вампир не был уничтожен, то ему придется тратить свое время на пересчитывание проса до самого рассвета. В Хорватии считали, что кол, воткнутый в землю над могилой, не дает вампиру подняться. В Сербии кол из боярышника или другие острые предметы могли втыкаться в землю над вампиром или же над шеей тела помещалась коса, когда оно перезахоронялось.

Было обычным среди южных славян (как и среди греков) выкапывать тела черед несколько лет после похорон, чтобы почистить кости и перезахоронить уже в постоянном месте. Было важно, чтобы все мягкие ткани полностью разложились к этому времени, задержки в разложении вызывали озабоченность и вели к предположениям о вампиризме.

Вера и традиции южных славян относительно вампиров попали в поле зрения Западной Европы в основном из-за показательных случаев, которые были опубликованы благодаря официальным расследованиям австрийских властей. Оба случая произошли в районе Сербии, расположенном к северу от Белграда, занятому австрийцами после турок в конце XVII века, а впоследствии присоединенному к венгерской провинции. Первый случай начался с внезапной смерти Петера Плогойовитца. Семья видела его в течение нескольких ночей после смерти. Вскоре после этого Плогойовитц являлся нескольким людям во сне. Через неделю умерло 9 человек по неизвестным причинам. Когда прибыл командующий местной армией для расследования, тело Плогойовитца было выкопано из могилы. Оно оказалось таким же свежим, как и в момент погребения. Глаза были открыты, а цвет лица розовый. Рот был выпачкан свежей кровью. Под старой кожей появилась новая кожа, казалось, он прослезился, а волосы и ногти выросли. Было сделано заключение, что он вампир. Тело Плогойовитца было проткнуто колом и сожжено.

Более знаменитым, чем случай с Плогойовитцем, было дело Арнольда Пауля. Пауль жил и деревне Медвежия (пишется по-разному в различных источниках), в Сербии, к северу от Парачина. Он рассказал своим соседям, что когда он служил в армии в Турции, его укусил вампир. Спустя неделю он умер. Через несколько недель после его смерти, люди начали сообщать, что видели его, и четверо из этих людей умерло. На 10-й день после его похорон могила была открыта, а он был обнаружен в состоянии, напоминавшем о присутствии жизни. Когда тело разрезали, из него обильно потекла кровь. Когда его проткнули колом, как позже сообщали, он издал громкий стон. Он и еще четверо людей, которых он предположительно превратил в вампиров, были обезглавлены, а их тела сожжены. Дело Арнольда Пауля должно было быть закончено вместе с его погребальным костром. Однако в 1731 году около 17 человек из этой деревни умерли по неизвестной причине. Предположили вампиризм. Слух о необычных делах достиг Вены, и император приказал провести официальное расследование. После прибытия Йоханнеса Флакингера в Медвежие было выкопано тело нового подозреваемого вампира. Оно также было найдено в отличном состоянии. После дальнейшего расследования было обнаружено, что Пауль укусил несколько коров. Те, кто ели мясо этих коров, были заражены вампиризмом. Тела недавно умерших были выкопаны, проткнуты колами и сожжены. Флакингер вернулся в Вену и представил императору полный отчет. В 1732 году этот отчет и несколько журналистских версий его стали бестселлерами по всей Европе. Эти два дела стали основой для жарких дебатов в университетах Германии, и после десяти лет спора его участники пришли к заключению, что вампиры не существуют. Однако эти дебаты подстегнули интерес Дома Августина Кальме, французского библиоведа, который в 1746 году завершил самый важный трактат по данному предмету, опубликованный в Англии под названием "Мир призрака".

Слава Плогойовитца и Пауля должна была привлечь внимание к Сербии и южным славянским странам. Вместо этого, исключительно по причине географического невежества, многие вовлеченные приписали место действия Венгрии, и, таким образом, Венгрия, которая имела самую неразвитую мифологию о вампире из всей Восточной Европы, стала известной в связи с вампиризмом. В результате пристальное рассмотрение верований и вампиров было связано не с Сербией и ее южнославянскими соседями. Неправильное направление, в котором изучалось явление вампиризма, связанное с работой Кальме, было усилено работами Монтегю Саммерса и рядом писателей и вампирах, которые по сути копировали его.

У вампира была длинная и интересная история в стране, которая сейчас является независимой

Вера в вампиров перешла и в XX век, несмотря на несколько поколений враждебного отношения со стороны правительства, которое отрицало как религию, так и предрассудки. У фольклористов не было трудностей с нахождением историй о вампирах. Глубина и стойкость веры в вампиров была живо проиллюстрирована в самой неожиданной манере в начале 1993 года в самой неспокойной обстановке, которая имела место в Сербии после распада бывшей Югославии. В течение года на телевидении, находящемся под контролем сербов, в момент наивысшей точки конфликта появлялся человек. Он со всей серьезностью доказывал, что в тот момент, когда окончательное уничтожение станет угрожать сербской нации, целые полчища вампиров поднимутся с кладбищ, чтобы разбить сербских врагов. В преддверии этого события он советовал телезрителям держать под рукой запас чеснока, чтобы вампиры не напали на них по ошибке.

В добуддистском Таиланде существовало множество мифов, которые дожили до XX века и форме культа духов. Этот культ, мало распространенный среди буддистов, тем не менее сосуществует с доминирующим буддизмом.

Духов называли фи. Фи были многочисленны и никогда не были полностью систематизированны. Они были аналогичны привидениям, гоблинам, эльфам и феям Западной Европы. Многие из них были злобными и преследовали различные сущности. Каждая семья имела собственного опекающего ее духа, и если им пренебрегали, он приносил неудачу членам семьи.

Среди фи, которые, как считали, населяют сельскую местность, были привидения в облике людей, убитых животными, женщины, умершие во время родов, люди, которые умерли, но не были похоронены с надлежащим соблюдением погребального ритуала, и те, кто умер неожиданно. Они были источниками различных форм нападения, включая вампиров. Они кусали, царапали и вызывали болезни.

Фи Сонг Яйнг были идентичны понтианаку на Яве в Индонезии. Они появлялись как прекрасные женщины, нападали и пили кровь у молодых людей.

Различные фи были известны людям, практикующим оккультизм, от колдунов до медиумов. Маму ду — провидец — мог быть призван и случаях, если на человека нападал фи. Маму ду использовали различные заклинания и колдовство, чтобы избавиться от фи. Они также продавали амулеты, чтобы предотвратить нападение фи.

В Тибете, как и в Индии, и в Китае, существовал многочисленный пантеон сверхъестественных существ, многие из которых обладали некоторыми вампирическими свойствами. Многие существа имели свои аналоги у соседних народов Непала, Сиккима и Монголии. Среди самых заметных вампирических существ были так называемые "гневные божества", которые упоминались в «Тибетской книге мертвых». В книге повествуется о том, что, по мнению тибетских буддистов, люди испытывают после смерти. Умершие попадают в область, где доминирует карма (закон воздаяния), где высшие импульсы сердца уступают разуму. Импульсы сердца воплощаются в «мирных божеств». Движения ума — в гневных божества. Современные писатели, которые пишут о тибетском буддизме, обычно подчеркивают, что эти божества не объективно реальны, а являются продуктом отображения человеком личностных аспектов. Однако в традиционном буддистском знании они изображались как часть истинного сверхъестественного царства.

«Гневные божества» также назывались «58 пьющих кровь божеств», и считалось, что они начинают появляться на восьмой день после того, как умерший проходит в посмертное царство. Например, пьющие кровь божества ордена Вайра появлялись на девятый день. Здесь разум представлял Бхагаван Вайра-Херук. В одной руке он держал человеческий череп, его обнимала его мать, Вайра-Кротишаурима, державшая в правой руке красную раковину, наполненную кровью, и подносившая ее ко рту своего сына. На следующий день можно было повстречать Ратна-Херука, который появлялся так же, как и Вайра-Херука, но был желтым, а не голубым. Красный Падма-Херука появлялся на одиннадцатый день. На двенадцатый день встречались пьющие кровь божества Ордена Лотоса. На тринадцатый можно было встретить восемь Керимасов. У этих божеств были головы различных животных, и их поведение напоминало поведение вурдалака. Например, темно-зеленая Гхасмари держала череп, наполненный кровью, которую она помешивала при помощи дорье (священный предмет), а затем выпивала. Другие подобные же божества появлялись на протяжении 14-го дня. Умирающему человеку давались указания, как обходиться с этими божествами, и молитвы, чтобы выразить свою признательность им. Людям также говорили выкрикивать имена своих гуру и личных божеств, чтобы те поддержали их в одиночестве посмертного царства. Следует отметить, что эти божества не нападали на отдельных людей, встречавшихся на их пути, они скорее были общим выражением вампирических действий ранее совершенных усопшими.

Давендра П. Варма, автор книги «Вампир в легендах, философии и литературе», привлек внимание к Яме — тибетскому богу смерти, который, как и непальский бог смерти и ношольский бог Времени, поддерживал свое существование тем, что пил кровь стоящих людей. У тибетского бога было зеленое лицо и зелено-голубое тело. В своей когтистой руке он держал Колесо Жизни. У непальского бога было три кровавых глаза, и пламя вырывалось из бровей, а гром и молнии исходили из ноздрей. В руках он нес меч и чашу с кровью. Он был увешан человеческими черепами. Монгольский "fiur" с выдающимися клыками появлялся посредине шторма в кровавом море. Его украшали человеческие черепа.

Была также вера в то, что мертвые преследуют живых. Покойников сжигали частично для того, чтобы предотвратить попытку души вновь войти в тело. Совершались специальные ритуалы для того, чтобы удержать душу от неправильного взаимодействия с миром живых.

Варма также записал один случай вампиризма, не принадлежащий легендам, и соседнем Тибуту - Сиккиме. В начале XVIII века принцесса Педи Вангмо, которая была сводной сестрой монарха, решила убить своего брата. Прибегнув к помощи тибетского врача, принцесса убила Чадора Намгияла и выпила его кровь. Она бежала из дворца, но вскоре была поймана и казнена вместе с сообщником. Существует поверье, что после смерти она стала вампиром. История эта передана в фресках в монастыре в Синоне около горы Канченунга.

Современные Филиппины — это страна, населенная различными народами, сохранившими свои системы верований. Правда, они приняли несколько светскую форму, несмотря на несколько веков исламского и христианского миссионерства и развитие множества современных туземных религии. Племена Филиппинских островов имели сложную мифологию, которая включала демонических существ, драконов, различных животных-оборотней, великанов, вурдалаков и вампиров. Часть Каииз, острова Панай особенно густо населяли вампиры. Самым известным (на всех островах) иа вамнироподобных существ был асванг. Асвангами называли целый набор различных существ, которые были аналогами вампиров, оборотней, вурдалаков и ведьм.

Летающий асванг, или кровопийца, обычно появлялся в образе прекрасной девушки, которая начинала свою вампирическую деятельность ночью и всегда возвращалась домой до рассвета, чтобы продолжить обычную жизнь. Некоторые женщины имели мазь, которой натирали тела до начала ночной деятельности. Эта мазь и была источником их сверхъестественных способностей. В своем вампирическом состоянии асванг становилась большой птицей, которая летала в небе с криком какак, или кикак. Она садилась на крышу дома будущей жертвы и высовывала язык с острым концом. Этот конец использовался для того, чтобы проколоть яремную вену, а кровь высасывалась через трубчатые полости языка. Детям рассказывали истории о том, что на них может напасть асванг. Наполнившись кровью, асванг напоминала беременную женщину. Вернувшись домой, она кормила своих детей грудью. Сверхъестественные способности асванг пропадали вместе с наступлением рассвета, или же когда смывалась мазь.

Асванг был обычным пугалом, которое использовали родители, чтобы заставить детей вести себя хорошо. Большой процент филиппинцев вырос с верой в ею существование. Сила этой веры была живо отражена в документах 50-х годов, когда она была использована против группы восставших (хак, или хакбалахап) во время президентства Магсайсая, филиппинского лидера, которого поддерживало правительство США. Американские советники при Магсайсае убедили его создать подразделение психологического ведения войны, чтобы противостоять попыткам лидеров хака перетянуть людей на свою сторону и заставить их отказать в поддержке правительству центра. Среди усилий этого подразделения, описанных генералом Е.Г.Лансдейлом, была попытка убедить силы хака покинуть позиции под угрозой страха нападения асванга.

Операция началась с распространения слуха в общине, людям говорили, что в этой области появился вампир. Хак окопался на вершине близлежащего холма. Вскоре там узнали о слухе, который распространялся в этом районе. Спустя несколько дней, подразделение по проведению психологических военных действий, смогло захватить солдата хака. Они убили его, спустив всю кровь и сделав две точечные ранки на шее, и оставили на дороге около холма, где он и был обнаружен. Когда его нашли, хак поверил, что их мертвый товарищ стал жертвой асванга. На следующий день все войска хака отошли.

Основываясь на записи Лансдейла, Нори Дрессер отмечала, что в конце 80-х годов она обнаружила историю об асванге и хаке, а также другие рассказы об асванге, которые были все еще очень живы среди филиппинской эмигрантской общины в Калифорнии. Там ей рассказывали старые истории о вампирических существах, и она обнаружила, что некоторые из рассказывающих все еще верят в асванга. Это отражало долговременный аффект происшествия 50-х годом, которое многие местные жители, не только хаки, приписывали вампиру. Когда хаки ушли, люди задумались, кто же будет следующей жертвой асванга. Некоторые стали носить ожерелье из чеснока, некоторые покинули этот район, и их заброшенная земля перешла к правительству и была использована в программах по перераспределению земель. Несмотря на страх, вызванный этим случаем, все признавали его эффективность в лишении хака поддержки среди населения.

Одна история, рассказанная народом иснег, имеет отношение к происхождению вампира, которого они называли данаг. Согласно этой истории несколько человек работали в поле и сеяли, когда одна женщина вдруг порезала палец. Другая женщина зализала рану и таким образом обнаружила, что ей нравится вкус крови. И она продолжала сосать кровь до тех пор, пока не выпила всю. История завершилась «примечанием», что питье крови заменило занятие сельским хозяйством.

Люди народности тагалог рассказали о вампире, называемом мандуруго и фигурировавшим в истории - «Девушка, у которой было много любви». Молодая женщина, которую описывали как самую красивую на земле, вышла замуж, когда ей было 16 лет. Ее муж, крепкий молодой парень, увял менее чем за год. После его смерти она снова вышла замуж и снова с тем же результатом. Она вышла замуж в третий раз, а потом в четвертый. Четвертый муж уже был предупрежден, и в одну из ночей притворился спящим, держа в руке нож. Вскоре после полуночи он почувствовал, что на нем кто-то лежит, а затем — укол в шею. Он вонзил нож в существо, которое лежало на нем, и услышал крик ужаса и хлопанье крыльев. На следующий день его жена была найдена недалеко от дома с ножевой раной в груди.

Когда после Второй мировой войны филиппинская киноиндустрия развилась, вампиры стали предметом ее внимания. Однако при значительном влиянии римско-католической церкви в фильмах доминировал образ европейского вампира, нежели асванга или связанных с ним филиппинских вампирических персонажей.

Во французском фольклоре также был мелюзип — существо, близкое к классической фигуре ламии. Как сообщалось, Мелюзин была дочерью короля Элинаса и его жены-волшебницы. Рассердившись на отца, она и ее сестры обратили магию против родителей. За это мать превратила ее в получеловека-полузмею. Мелюзин должна была оставаться в таком виде до тех пор, пока не найдет человека, который женится на ней при условии, что никогда не будет видеть ее в субботу (когда появлялось ее змеиное тело). Она нашла такого человека в лице Раймонда из Пуату, и, выйдя за него замуж, использовала магию, чтобы помочь ему создать королевство. Проблема возникла, когда у них появились дети — каждый из них имел отклонения. Ситуация стала острой, когда один из них сжег аббатство и убил сотню людей. В гневе Раймонд открыл, что знает секрет Мелюзин. Она приняла на себя проклятие и была обречена летать по воздуху до судного дня. Пока замок не пал, она должна была появляться перед смертью каждого наследника Раймонда и излагать свои жалобы. Таким образом, она стала башни — плачущим духом дома Луяигнанов. Даже после того, как замок пал перед французской короной, люди говорили, что Мелюзин появлялась перед смертью французского короля. Она не была вампиром, но указала то направление, в котором развивался, по меньшей мере, один из более старых вампиров.

Появившаяся во Франции в конце XVII века идея вампира была незнакомым предметом. Впервые эта тема возникла в 1693 году, когда польский священник обратился к ученому штату Сорбонны за советом, как он должен поступать с телами тех, которых определили как вампиров. В том же году во французском периодическом издании «Меркюр Галант» появилось сообщение о вампирах в Польше. Спустя поколение, в 1737 году, были опубликованы "Еврейские письма". Они включали запись о нескольких знаменитых случаях вампиризма в Сербии (по ошибке сообщалось, что в Венгрии). Однако вопрос о вампиризме не стоял перед французской общественностью до появления в 1746 году публикации Дома Августина Кальме «Размышления о появлении ангелов и духов, и привидений, и вампиров в Венгрии, Богемии, Моравии и Силезии».

Этот трактат французского схоласта, знающего Библию, продолжил дебаты о вампире, которые начались в немецких университетах. Завершился спор принятием отрицательного вывода относительно существования вампиров. Кальме призвал подойти к теме с более библейским и научным взглядом и настаивал на ее дальнейшем изучении. Хотя и не принятая коллегами книга Кальме была очень популярна, переиздавалась в 1747 и 1748 годах и была переведена на несколько иностранных языков. Кальме перенес дебаты в парижские салоны и вскоре обнаружился ряд клеветников. Вольтер прореагировал саркастически и настоящими кровопийцами назвал коммерсантов. Дидро следовал той же линии. Только Жан-Жак Руссо аргументировал в поддержку Кальме и его рационального подхода к доказательствам.

Никакой обзор французских вампиров не был бы полным без упоминания нескольких исторических фигур, на которых ссылались как на настоящих вампиров. Возглавляет этот список Жиль де Рэ (140/1-1440). Герой Франции, де Рэ, был блестящим генералом, который сражался вместе с Жанной Д'Арк, но он был также известен, как человек со склонностями убийцы-садиста. Он замучил и убил несколько молодых людей (и несколько девушек), получая огромное сексуальное удовлетворение в этом процессе. Он также практиковал какую-то форму сатанизма. С большим трудом его удалось осудить. По вынесении приговора он был удушен, а тело его сожжено.

Несколько иным был Виконт Де Мориав, французский дворянин, который но странному везению, сохранил свои поместья в период французской революции. После революции он ожесточился в отношении к простым людям, убивая своих слуг одного за другим. Наконец, он был убит. Вскоре после его похорон неожиданно умерли несколько детей. Согласно отчетам, на них были следы нападения вампира. Эти сообщения продолжались в течение 72 лет. Наконец, его внук решил расследовать обвинения в вампиризме в адрес деда. В присутствии местных властей он открыл склеп. В то время как другие тела подверглись вполне ожидаемому разложению, тело Виконта было лишено признаков распада. Лицо было цветущим, в сердце и груди была кровь. Выросли новые ногти, а кожа была мягкой. Тело извлекли из места упокоения и в сердце воткнули белый шип. Хлынула кровь, и тело издало стон. Останки затем были сожжены. С того дня сообщения о необычных смертях детей прекратились. Д.А. Мидлтон, первый исследователь жизни Де Мориав, обнаружила, что он родился в Персии, женился на индианке, а позже переехал во Францию и натурализовался. Она полагала, что вампиризм он привез с собой с Востока.

Если случай Де Мориав нес в себе много элементов традиционного европейского вампиризма, то случай Франсуа Бертрана — нет. В течение 40-х годов XIX века Бертран, сержант французской армии, раскопал несколько могил в Париже, прежде чем был схвачен в 1849 году. После раскапывания могил он обращался с телами как вурдалак. Его история стала основой знаменитого романа «Оборотень Парижа» (1933) Ги Эндора.

Французским вкладом в миф о вампире стало развитие литературного вампира. Вскоре после публикации "Вампира" (1819), написанного Джоном Полидори, но ошибочно приписанного лорду Байрону, копии этого произведения прибыли в Париж. Оно было оценено как великое произведение Байрона и вдохновило некоторых представителей литературной элиты, особенно Шарля Нодье, который написал своего "Вампира" — драму на основе истории Полидори - и создал вампира-звезду лорда Рутвена. «Вампир» привел к созданию других парижских вампирических пьес. Некоторые из них были созданы в жанре фарса и переведены на английский язык для показа в Лондоне. Через Нодье вампир вошел во французскую романтическую литературу. Романтическое исследование человеческого подсознания, часто осуществляемое при помощи наркотиков, влияющих на сознание, вскоре вскрыла негативный аспект человеческой психики. Вампир появился как символ темной стороны человеческой природы, и большинство французских романистов использовали его именно в атом качестве. В 1836 году Теофиль Готье написал историю о вампире «Мертвая возлюбленная» (в английском варианте «Прекрасный вампир», или «Клдронд») и поэму «Желтые ушибы». Поэт Шарль Бодельср сочинил несколько вампирических стихотворений, включая "Вампира" и «Метаморфозы вампира», опубликованные в 1857 году. Александр Дюма, последний представитель этого поколения романтиков, завершил вампирическую тематику рассказом «История бледной женщины» и драматической версией "Вампира" (1851). В ту же эпоху Алексей Толстой, первый русский писатель вампирических историй, опубликовал свои романы "Упырь" и «Семья вукодлака» на французском языке. Они были очень популярны в салонах Парижа.

С середины XIX века вампиры лишь изредка появлялись во французских романах. Два романа о вампирах - «Вампир» (1867) и «Город вампира» (1875) — написал Поль Феваль. Среди более поздних авторов были Гюстав Леруж «Война вампиров» (1909), Жан Мистлер «Вампир» (1944), Морис Лема «Я - вампир» (1996), Клод Клотц «Париж - вампир» (1970) и Кристин Ренар «Повседневная жизнь морского дьявола» (1977). Но хотя французские авторы не часто обращались к теме вампира, во Франции были переведены и опубликованы многие английские романы, включая книги Стивена Кинга и Анны Райе.

Франция создала два самых ранних фильма о вампирах. «Вампир» (1914) был немым фильмом, повествовавшим о человеке, который пытался разыскать летучую мышь-вампира, чтобы убить свою жену. «Вампиры» (1915) — 10-серийный сериал, построенный вокруг тайного общества суперпреступников. В главных ролях снимались Эжен Эйме — большой вампир, и Жульет Мюсидора - Ирма Веп (анаграмма вампира). После этих ранних фильмов о вампирах пройдет еще 30 лет, прежде чем появятся следующие. Сразу же после Второй мировой войны Жан Пенлэв поставил документальный фильм «Вампиры». Еще через 20 лет во Франции был создан целый ряд картин о вампире, большинство из которых сейчас забыто. Среди них стоит отметить картину Роже Вадима «Умереть от удовольствия» («Кровь и розы»), переделанный вариант истории Шеридана Ле Фэнго «Кармилла», в главной роли снялась жена режиссера Аннет Вадим.

Французские фильмы отличались постоянным проталкиванием на экран откровенной обнаженности и секса. «Умереть от удовольствия» проложил путь работе Жана Роллэна, французского режиссера, который особенно часто использовал тему вампира. Его первый полнометражный фильм «Насилие вампиров» начал серию все более откровенных фильмов, которые стали самыми примечательными из всех фильмов о вампирах. За «Насилием вампиров» последовали «Обнаженный вампир» (1969), «Секс и вампиры» (1970) и «Культ вампира» (1971). На протяжении 70-х годов он создал «Реквием по вампиру» (1972), «Кровавые губы» (1974), «Очарование» (1979). Его последний фильм о вампире — «Мертвый-живой» — вышел в 1982 году. Роллэн создал эпоху французского кино о вампире. Затем он перешел к другой тематике, а приемников было мало. К недавно вышедшим французским фильмам о вампирах относятся: «Прекрасная пленница» (1983), «Сександруад» (1987), который сочетает секс, научную фантастику и вампиров, и «Детская кровь» (1990).

Как в Северной Америке и Великобритании, вампир вошел и в массовую культуру Франции. Особую роль в этом процессе сыграли комиксы. В 70-е годы истории о вампирах начали появляться в таких комиксах, как «Таинственный дом» и «Замок с привидениями». Среди ранних независимых выпусков был специализированный, состоящий из 12 частей «Жакула: праздник в морге» - перевод итальянского комикса для взрослых 1969 года. Французские комиксы развились в лучшие образцы книг комиксов. Вампиры в них, безусловно, не были так популярны, как в США, но периодически появлялись. Самые значительные из недавних выпусков — *Носферату* (1989) Филиппа Друйе (также переведен на английский) и «Сын Дракулы» Ж. Рибера (1991).

Современные французские ученые и писатели объединились в попытке просветить общественность относительно вампиров и вампиризма. Это начинание возникло на заре 60-х годов и связано с публикацией двух книг — «Вампиры» Тони Фэврэ и очень популярной, переведенной на английский и испанский «Вампир» Орнеллы Вольта. За этими первыми попытками последовали такие книги, как «Оборотни и вампиры» Роланда Вилльиева (1963), "В поисках вампира" Франсуазы Р. Дюма (1976), «Вампиризм» Роберта Амбелэна (1977), «Культ вампира сегодня» Жана Поля Бурре (1978), «Человеческий вампиризм» Роже Делорм (1979) и «Дракула и вампиры» Бурре (1981). Жак Финна включил в свою библиографию 1986 года обширный список французских изданий о вампирах.

Очень многое в своей мифологии жители Малайзии и другой части Индонезии разделяют с японцами. Эта мифология содержит верование в понтианак. Понтианик — существо вроде ирландской банши (привидения-плакальщицы, вопли которой предвещают смерть), которая летает в ночи и в образе птицы. Ее крик может принести вечерний ветер, когда она садится на деревья в лесу. Она описывается по-разному - как женщина, которая умерла девственницей (Де Вит), или как женщина, которая умерла во время рождения ребенка (Кеннеди). В обоих случаях она появлялась как молодая прекрасная женщина, нападала на мужчин и лишала их мужской силы. Де Вит отмечал, что понтианак оказалась более порядочной, чем любые другие богини люйви. Такие существа могли обнять мужчину, но после первого же поцелуя они отступали, и в этот момент можно было заметить дыру в их спине, которая была скрыта длинными прядями волос. Мужчине надо было схватить эти волосы и выдернуть прядь, в противном же случае его кровь была бы выпита понтианак. Если ему не удавалось этого проделать, то вскоре он погибал, а если же удавалось, то он жил долго и счастливо.

Понтианак также нападала и на младенцев и выпивала их кровь из ревности к счастью их матерей. Младенцы, которые родились мертвыми или же умерли сразу после рождения по неизвестной причине, считались жертвами понтианак.

Среди различных существ, населяющих японский фольклор, нет классического вампира, сосущего кровь. Вероятно, наиболее вампирическим из бесчисленного количества мифологических создании можно считать каппа. Он описан как сказочное создание воды - рек, прудов, озер и морей. Kaппы проникли и японскую культуру и часто появляются в литературе, мультипликации, искусстве и среди игрушек.

Впервые о каппе начали широко писать в XVIII веке. Его образ - непривлекательный, подобный человеческому, ребенок с зеленовато-желтой кожей, перепончатыми пальцями на ногах, длинным носом и круглыми глазами, напоминавший обезьяну. У него был панцирь, подобный черепашьему, и пах он отвратительно. Голова его была вдавлена и наполнена водой. Если вода из головы каппа вытекала, он терял свою силу.

Жили каппа и воде и действовали у самой прибрежной кромки. Во многих историях говорилось о том, что каппы пытались схватить лошадей или коров и затащить их в воду, а там высосать их кровь через задний проход (основная черта, которая придаст каппа схожесть с вампиром). Однако было известно, что они покидают воду для того, чтобы ворочать дыни и огурцы, насиловать женщин и нападать на людей, чтобы завладеть их печенью. Люди могли умилостивить каппу. Для этого они писали имена всех членов своей семьи на огурце и бросали его в реку, где жил каппа.

Каппы рассматривались как нечто неотъемлемое от сельского пейзажа. Люди не нападали на них, а наоборот, пытались заключить с ними сделку. Такие отношения были проиллюстрированы в истории «Каппа из Фукиуры». Каппа, живший возле Фукиуры, доставлял множество неприятностей до тех пор, пока однажды не потерял руку, пытаясь напасть на лошадь. Крестьянин нашел эту руку, и в ту ночь каппа пришел к нему, чтобы попросить вернуть ее. Сначала каппа был напористым, но и конце концов убедил фермера вернуть руку в обмен на обещание никогда больше нe причинять вреда жителям этого села. С этого момента, как сообщали люди, проживающие в этой деревне, каппа предупреждал их словами: «Не позволяйте детям играть на берегу, так как идет гость». Гостем был другой каппа, не связанный соглашением каппы из Фукиуры.

В другой популярной истории о каппах фигурирует каппа, который жил в пруду. Когда человек оставил лошадь привязанной возле этого пруда, каппа пытался затащить ее в воду, но она резко рванула и убежала домой. Kaппa пролил свою воду и потерял силу, а лошадь принесла его в конюшню. Там и обнаружил их этот человек. Не имея сил, каппа начал торговаться с ним: «Если ты будешь устраивать пиршество в своем доме, я буду приносить тебе посуду». С этого времени, когда бы этот человек ни собирался устраивать пиршество, каппа приносит ему посуду. После праздника посуда выставляется, и канна уносит ее.

Кроме историй о каппе у японцев есть и другие интересные легенды, например, «Кошка-вампир из Набешимы». В ней рассказывается о принце Набешимы и его прекрасной возлюбленной Отойо. Однажды огромная кошка-вампир ворвалась в комнату Отойо и убила ее в традиционной манере. Она захватила ее тело и приняла ее вид. Под видом Отойо кошка начала вытягивать жизнь из принца каждую ночь, когда все стражники почему-то засыпали. В конце концов один молодой стражник пересилил сон и увидел вампира в образе молодой девушки. Поскольку стражник стоял рядом, девушка не могла приблизиться к принцу, и тогда он начал медленно поправляться. В финале был сделан вывод, что девушка была злобным духом, который нападал на принца. Молодой человек и несколько стражников направились в комнату девушки, однако, вампир исчез. И:1 далеких мест приходили рассказы о его действиях. Приип организовал большую охоту и в конце концов убил вампира. Эта история легла в основу пьесы «Кошка-вампир» (1918) и фильма «Hiroku Kaibyoden» (1969).

Японцы, не имея своего собственного обширного знания о вампирах, в течение последнею поколения приняли европейский миф о вампирах и принесли в него кое-что свое, и основном через киноиндустрию. Их современный вампир зoвется Кийекипуки Га. В 1956 году был выпущен фильм «Кийекипуки Га». Сюжет был построен на серии убийств, жертвы которых имели следы зубов, а в конце убийца оказывался вампиром. Спустя несколько лет, режиссер «Кийекипуки Га» поставил другой фильм о вампирах «Ониа Кийекицуки» (1959), который рассказывал о настоящем вампире, похитившем жену у физика-ядерщика. Среди японских фильмов о вампирах 60-х годов был и «Куронеко» (19(i9), который был построен на основе легенды о кошке-вампире. Одна женщина и ее дочь были изнасилованы и убиты группой самураев. Из могилы они вернулись как вампиры, которые могли превращаться в черных кошек, и напали на своих убийц. В фильме «Йокаи Дсйсенос» губернатор провинции был одержим вавилонским демоном кровопийцей - первый сигнал, что западные элементы начали приживаться в японских фильмах.

Вампирические картины «Хаммер филмз» вдохновили в 1970 году режиссера Мичио Йамомото па создание «Ночи вампиров», или «Чи и Cуy Ниндзяо», а в 1971 году на «Чи у Суу Ме», который вышел на Западе под названием "Озеро Дракулы". Дракула впервые появился в Японии в 70-е годы в фильме «Вампир Дракула приходит в Кобе: зло делает женщину прекрасной» (1979). Дракула обнаруживает, что перевоплощенная женщина, которую он любил, проживает в Японии в Кобе.

В 1980 году появляется «Дракула» — полнометражный мультипликационный фильм на основе персонажей очень успешной "Могилы Дракулы" от «Марвел комикс». Он был первым из целого ряда великолепных фильмов о вампирах, имевших успех за пределами Японии. За ним последовали «Охотник за вампирами Д» (1985) и «Принцесса вампиров Майу» (1988) — одни из наиболее популярных японских фильмов на Западе. В «Легенде о восьми самураях» (1984) режиссер Киньи Фукасаку предложил японскую версию истории Элизабет Батори, в которой злая принцесса купается в крови, чтобы сохранить свою молодость. Тема вампира была внесена в 90-е годы вместе с такими фильмами, как «Сказ о вампире», поставленный режиссером Шимако Сато на основе поэмы Эдгара Аллана По "Аннабель Ли". Эти недавние японские картины стали достоянием западного видео.